— И для кого же вы видите наибольшую опасность?
— Для Гессенского дома, — тут же ответил Книпхоф. — Один из сыновей Алисы Великобританской уже умер от гемофилии, не прожив и трех лет. Её дочь Ирена Гессенская вышла за своего кузена Генриха Прусского, такого же внука вашей королевы Виктории, как и она сама. И что в итоге? Их первенец оказался болен гемофилией и уже успел скончаться. Кто-нибудь сделал из этого выводы? Нет! Так и нынешний глава дома взял в жены свою кузину. И опять же оба они внуки королевы Виктории. Нет, это просто ненормально!
— Протестантизм не запрещает таких браков.
— Тем хуже для будущих поколений протестантов. Скоро их и вовсе не останется. Помяни мое слово Джонни, когда-нибудь и у самих Ганноверов родится отпрыск, пораженный порфириновой болезнью. Солнце будет выжигать ему кожу, а его самого начнет изводить желание испробовать неизвестно что. А потом он разберется в своих желаниях, и станет пить чужую кровь и прятаться от солнца.
14
Софи снова пришла к Биллиаму, потому что не могла не прийти. Главной причиной, конечно же, был Фред Райли и его требование скопировать остаток магического дневника. Но другой, не менее важной причиной, стало желание девушки пережить заново все те ощущения и мысли, что посетили её в первую ночь с поэтом. И на сей раз Софи получила их сполна.
Было в Биллиаме что-то странное. Он никогда не улыбался и не целовал её — ни губы, ни тело. Он предпочитал не отрываясь смотреть ей в глаза, даже сейчас, когда Софи лежала обнаженной в его постели. Без пенсне его взгляд терял былую силу, но не настолько, чтобы Софи могла ему противиться. Биллиам пугал и к нему тянуло, как тянет к тайне, которую не под силу разгадать, и от того эта тайна становится ещё привлекательнее.
Без лишних слов поэт откупорил бутылку и разлил янтарный напиток с отблесками изумруда по бокалам, а после приготовил сахар на ситечке и холодную воду. И началось колдовство — тонкая струйка текла на сахар, пропитывая и разрушая его, сироп падал в янтарный бокал, поднимая в жидкости бурю белого тумана, чьи клочья расплывались и соединялись, окутывая сосуд мутной завесой.
Ритуал был завершен. Биллиам протянул Софи бокал с колдовским напитком, и стоило девушке сделать глоток, как магия взгляда рассеялась, и на её место пришло волшебство Зеленой Феи, что опьянила прелестью греха и полыни.
Поэт потягивал сладковатую жидкость, а Софи, знавшая предел своей трезвости, разглядывала убранство комнаты, лишь бы снова не посмотреть Биллиаму в глаза, иначе она пропадет.
Заметив на полу исписанный лист бумаги, девушка подняла его и прочла стих о неких призрачных всадниках, что мчат на своих конях в ночи и забирают с собой каждого смертного, встретившегося им на пути.
— Что скажешь? — спросил её Биллиам, — тебе нравится?
— Я такая глупая, — защебетала Софи. — Совсем не понимаю, о чём тут речь. Столько незнакомых названий.
— Все они из ирландских преданий.
— Сказок? — удивилась девушка.
— Легенд о былых временах, — поправил её поэт.
— И что это за Нок-на-Ри, откуда скачут всадники?
— Холм в моём родном Слайго. В детстве я часто приходил к нему. Там на самой вершине лежит белый камень, а под ним, как говорят, покоится королева-воительница Медб, обольстительница и чародейка, жена девяти ирландских королей.
— Девяти? — удивилась и вместе с тем восхитилась Софи. — А могила Клот-на-Бар тоже в Слайго?
— Да.
— И там тоже похоронена королева?
— Нет, там нашло покой бессмертное создание, — произнёс поэт и, отпив глоток абсента, поведал, — Когда-то она являлась мужчинам в облике угодливой карги с просьбой полюбить её. И когда находился тот, кто не боялся исполнить её желание, она обращалась прекрасной девой и дарила своему избраннику любовь и детей. Но когда её муж умирал, постаревшая Клот-на-Бар снова искала суженого. И так повторялось семь раз, пока она не устала от бесконечной жизни и не пожелала утопить бессмертие на дне самого глубокого озера. И нашла она его на вершине Птичьей горы.
— Как же бессмертная могла умереть? — хихикнула Софи, почувствовав в сказке ложь. — Это неправильно.
— Не умерла, а нашла покой под горой.
— Как странно, — заметила Софи и, снова глянув на стих, спросила, — А кто такая Ниав?
— Золотоволосая повелительница Тир-на-Ног, Земли Вечной Юности. Это она ведёт воинство сидов на Дикую Охоту, в день Самайн, когда на земле начинают властвовать люди из сидов.
— А сиды где?
— Сид по-ирландски означает «холм».
— Как же люди могут жить в холмах? — улыбнулась Софи, на что поэт поведал ей:
— Когда-то над Ирландией властвовали племена богини Дану — народ чародеев, самых красивых, самых изысканных в одежде и вооружении, самых искусных в игре на музыкальных инструментах, самых одарённых умом. Они пришли с запада, из волшебного облака и покорили остров. Но однажды и они потерпели поражение — от сыновей Миля, простых людей. Тогда-то люди получили власть над Ирландией, а племена богини Дану ушли в свои подземные владения, где до сих пор и пребывают.
— Под землей? В холмах? — недоверчиво переспросила Софи.
— Так говорят предания.
— По-моему, предания хотели сказать, что племена богини погибли и были похоронены в земле и под холмами, как королева девяти королей.
— Люди сидов — это племя бессмертных волшебников, — объяснял поэт. — Простым смертным не суждено войти в их подземный мир по одному своему желанию, но людям из сидов подвластны путешествия между мирами. В ночь с 31 октября на 1 ноября, когда землю окутывает густой туман, воинство сидов вырывается на поверхность и забирает в свою обитель всех, кому не повезёт попасться им на глаза.
Софи невольно пробежала глазами по строкам стиха: «Наши лица бледны… Наши очи горят… Кто нас увидит, навек пропал, он позабудет, о чем мечтал… Выкинь из сердца смертные сны…»
— Ужасно… — только и произнесла она. — Зачем им уводить под землю смертных?
— Это ведь Дикая Охота.
— На людей? — ошарашено спросила Софи, на что поэт спокойно заметил:
— Люди из сидов не хорошие и не плохие. На добро они отвечают добром, на зло — злом. Об их деяниях нельзя судить, как мы судим о поступках друг друга. Их мораль иная. Женщины из сидов порой выбирают в мужья смертных мужчин и забирают их в свой подземный мир, где время течёт совсем иначе, ведь день там равен земному году. А когда муж, пресытившись ласками бессмертной супруги, покидает её и поднимается на поверхность земли, он не узнает родных мест, потому что века, проведенные в сиде, показались ему лишь месяцами…
Биллиам бы и дальше говорил о бессмертных подземных племенах, но глаза его тяжело закрылись — зеленая сонная фея, наконец, посетила поэта.
На этот раз Софи не оплошала и улучила момент, чтобы всыпать в его бокал снотворное. Теперь она могла без всякой спешки и опаски продолжить чтение и переписку его магического дневника:
«23 ноября 1895 года, четверг, 7:14 вечера
Сегодня присутствовал на собрании R.R. et A.C. Вновь был поднят вопрос о Тайных Вождях и Третьем Ордене. Из Парижа пришло письмо от брата S.R.M.D., где он называет себя посредником между Орденом и Вождями. По его словам, отныне Тайные Вожди будут наставлять Орден в его духовной работе, и всем нам стоит с этим согласиться.
Все заверения брата S.R.M.D. кажутся вторичным, потому что заставляют вспомнить мадам Блаватскую и Великое Белое Братство, которое якобы через неё передало свое учение. Но если Блаватская хотя бы озвучила имена своих махатм, то S.R.M.D. скрывает и это. Если верить ему, то Тайные Вожди — это трое реальных людей, что наделены невероятными сверхчеловеческими способностями и обладают эликсиром жизни. Мне же видится, что они могут оказаться бессознательной драматизацией его собственного разума. Но для полноты картины следует предположить ещё две версии. Вожди могут оказаться тем, что медиумы называют духами, или же они элементы самой природы, выразившие себя брату S.R.M.D. в символической форме.