— Я видел её! — выпалил с порога Стэнли.
Вслед за молодым человеком, запыхавшись, по лестнице поднялась перепуганная хозяйка квартиры — она не привыкла, чтобы посетители врывались к жильцам без её дозволения. Полковник, оторвавшись от томика «Кельтских сумерек» Йейтса, поспешил извиниться перед недовольной женщиной и, выпроводив эмоционального протеже, сам покинул комнату.
Пока они шли до штаба Общества, Стэнли не вытерпел и поделился с полковником свежими впечатлениями:
— Не думал, что вы живете в каморке, да ещё с таким цербером на первом этаже.
— Миссис Рэдфорд хоть и строгая, но справедливая хозяйка, и злить её не надо.
— Это я уже понял. Только вот мне казалось, что на ваше жалование можно снимать жилище попросторнее.
— Можно, — признал полковник. — Только зачем оно мне? Платить за целую квартиру, чтобы провести в ней от силы 6 часов в сутки, пока я не на службе — это не по мне. Я человек военный и привык к казарменному образу жизни. Для меня уют, это когда в комнате есть только кровать, стол, комод и ничего лишнего.
— А зачем кровать? — наивно поинтересовался Хьюит, — вы же не способны на сон.
— Затем, Стэнли, чтобы миссис Рэдфорд не задавала мне лишних вопросов. В отличие от тебя, она уверена, что все люди когда-нибудь, да спят. Для убедительности мне даже пришлось попросить её убрать с кровати заднюю спинку.
— Зачем?
— Чтобы было куда вытянуть ноги.
— Ну да, конечно…
Когда они, наконец, оказались в стенах штаб-квартиры Общества, Стэнли поведал полковнику о своих успехах в музее:
— Я, конечно же, знаю, как выглядит Воллис Бадж, главный хранитель египетских древностей. В университете я с большим интересом посещал его лекции. Он выдающийся ученый, его познания в древнеегипетских культах просто…
— Я понял, — прервал его полковник, — ближе к сути.
Рассказ Хьюта Стэнли свёлся к тому, что в первый день в читальном зале Воллис Бадж не появлялся, на второй — Стэнли видел его только в египетском зале музея, на третий день хранитель посетил библиотеку, но в одиночестве…
— … а сегодня, в час дня в зал вошла женщина. Я сначала не придал этому значения, но когда к ней подсел Бадж с кипой книг, я понял, что это та, кого мы ищем. И я узнал её! Это Флоренс Фарр, актриса. В прошлом году я был на спектакле «Оружие и человек» в Авеню-театре, и она играла там.
— Ты уверен? — недоверчиво спросил полковник. — Может это просто похожая женщина.
— Нет. Такую невозможно ни с кем спутать.
— Это почему же?
— Ну… как же вам объяснить, — запнулся Стэнли. — Мисс Фарр такая неповторимая и узнаваемая. Просто поверьте, это точно она.
— Если бы ты сказал, что у неё шрам на пол-лица или огромное родимое пятно на щеке, я бы охотнее поверил.
— Нет, что вы, она очень красивая женщина, но самое красивое в ней, это голос. Он такой мягкий и глубокий.
— Ты что, говорил с ней?
— Нет. Просто незаметно подошел поближе, чтобы подслушать, о чем она беседует с Баджем.
— И о чём?
— Не помню, — с удивлением для самого себя признался Стэнли, — но голос помню хорошо. Неподражаемая интонация.
— Голос, значит… — Полковнику стало смутно казаться, что подобную историю о безволии и очаровании он уже где-то слышал. — А в глаза ты ей не пытался смотреть?
— Нет, что вы. Мисс Фарр бы меня неправильно поняла. Я дождался, когда её занятия с Баджем окончатся, и последовал за ней. Мисс Фарр прошла в египетский зал и долго рассматривала там один экспонат.
— Какой?
— Мумию. Она долго сидела напротив неё, даже не двигалась и как бы в полудреме с полуприкрытыми глазами смотрела на неё. А потом, будто опомнилась и покинула музей. И я тут же побежал к вам.
Полковник задумался, что же ему предпринять дальше. То, что Стэнли вмиг смог распознать в сестре S.S.D.D. актрису Флоренс Фарр, было большой удачей. Узнать адрес, где она проживает и в какие дни играет в театре, для полковника не составило бы труда, но как подобраться к ней ближе и узнать что-то новое про Орден Золотой Зари, полковник придумать пока не мог.
От стратегического планирования его отвлёк Хьюит Стэнли.
— Эти дни, пока я ждал мисс Фарр в читальном зале, то между делом пересмотрел немало книг о Древнем Египте. У меня из головы всё не выходит Сфинкс.
— Сфинкс? — переспросил полковник.
— Да. В том переписанном магическом дневнике, что показал мне сэр Джеймс, Меритсегер, а это наверняка она, снова просит его вернуть.
— Вообще-то она просила Йейтса вернуть ей какого-то стража храма из-под песков.
— Так это и есть Сфинкс, — пояснил Стэнли. — Древние египтяне изображали его на воротах храмов как оберег, или устанавливали его статую у входа и нарекали стражем храма.
— Значит, Сфинкс — страж?
— Да, именно так его почитали.
— И какой же храм стережет Сфинкс в Гизе?
— Этого я не знаю. На плато ничего похожего нет. А вот под плато…
— Что значит «под»?
— Ну как же? — тоном всезнающего египтолога произнёс Стэнли, — ещё знаменитый Огюст Мариетт считал, что статуя Сфинкса стоит на гробнице фараона Армаиса, и планировал до этой могилы добраться. Может быть, где-то там под землей есть и храм.
— Но ведь чтобы проникнуть туда, нужно раскопать статую Сфинкса? Основание сейчас под песком, ведь так?
— Да, — признал Стэнли. — Это нелегкая работа, но над ней уже давно подумывают. Мариетт тоже собирался начать раскопки, но не успел, умер.
— Когда?
— В 1881-ом. Ему было 60 лет.
Ответ заставил полковника призадуматься.
— А может, он не просто умер, — наконец произнёс он. — Может быть, 14 лет назад ему тоже сказали: «Верни лапы».
— Мариетту? — дрогнувшим голосом переспросил Стэнли.
— А когда дело не выгорело, — продолжал рассуждать полковник, — через четыре года Меритсегер попросила о том же самом Сандерса. И теперь, поняв, что от египтологов толку не добиться, она почему-то переключила свое внимание на оккультиста Йейтса. А может и не только на него. Если у Ордена Золотой Зари и вправду есть тайные вожди, и они диктуют оккультистам, что тем делать, есть смысл внимательней присмотреться к орденцам.
— Вы думаете, ими обманом управляют белые… кровопийцы.
— Всё может быть. Недавно в городских подземельях появилась как минимум одна пришлая белая индианка.
— Откуда вы знаете?
— В под-Лондоне у меня свои источники, и если повезет, ты с ними никогда не встретишься.
— Мадам Семпрония тоже появилась в городе на днях, — напомнил Стэнли. — Может и это не случайно?
— Семпрония и белые? — усмехнулся полковник. — Ты же сам её видел. Думаешь, походам в театр и оперу дама вроде неё предпочтет лазать по пещерам и канализации?
— Одно другому не мешает, — настаивал Хьюит Стэнли. — Может она в сговоре с белыми и стала их глазами и ушами на поверхности, а в Общество явилась просить содействия только для отвода глаз.
Полковник покачал головой:
— Ты ещё молод, и не знаешь всей специфики отношений обычных кровопийц с белыми. Вечноживущие вроде меня и Семпронии не любят их. А они не любят нас.
— Почему? — с нескрываемым интересом вопросил Хьюит.
— Мы живем под солнцем, они — во мраке.
— И всё?
Казалось, Стэнли разочаровало столь куцее объяснение, но полковник и не думал развивать тему, лишь мрачно пояснил:
— Для обитателей тьмы этого достаточно. Некоторые из них любят увлекать несогласных собратьев на свою сторону.
— Как это?
— Ловят под руки и утаскивают в самые глубокие пещеры и держат там много лет, пока у заложника не начнут седеть волосы, выцветать глаза и белеть кожа. И тогда он уже не заложник, а ещё один белый кровопийца.
Стэнли внимательно выслушал откровения о нравах вечноживущих из первых уст и заключил:
— Больше похоже на страшные истории на ночь. Люди придумывают для себя сказки о злых кровопийцах, а сами… кровопийцы, — ему было крайне неловко произносить это слово при полковнике, но подобрать другое у него не получилось, — а кровопийцы сочиняют жуткие истории друг о друге.