— Вкратце о моих предварительных выводах, — начал он, — хотя большая часть из них вам уже известна. На теле не было ни видимых ран, ни следов каких-либо ударов. Не было также и следов борьбы, ушибов, под ногтями ничего не обнаружено. Незадолго до смерти жертва имела добровольное половое сношение, влагалищное. Если хотите, я могу проверить ДНК партнера по базе данных национальной картотеки генетических отпечатков.
— Как по-вашему, сколько времени прошло с момента сношения до смерти?
— Трудно сказать. По-моему, от получаса до часа. Я склоняюсь к меньшему.
— Что ее убило?
— Она умерла от передозировки.
— Наркотика или лекарства?
— И того и другого. Результаты токсикологического анализа просто удивительны. Девушка приняла два разных вещества. И смесь, можно сказать, необычная. Я не встречал ничего подобного.
— Что она приняла?
— Думаю, что сначала был гамма-гидроксибутират.
— Это наркотик изнасилования? — спросила Сара.
— Именно. Что вы о нем знаете?
— То, что пишут в газетах, то есть немного.
— Ну, что же, тогда я вам коротенько расскажу. Кальция гамма-гидроксибутират — это синтетический наркотик. Он появился на рынке лет тридцать назад. Первоначально его использовали в качестве местного обезболивающего. В начале девяностых годов гамма-гидроксибутират начали широко применять в бодибилдинге. Ему приписывали способность стимулировать гормон роста за счет ускоренного сжигания жиров. Разумеется, с научной точки зрения это доказано не было. Сегодня его можно найти в ночных клубах. Завсегдатаи высоко ценят его эйфорические и галлюциногенные свойства.
— То есть он стал развлекательным наркотиком.
— Совершенно верно. Проблема с гамма-гидроксибутиратом в том, что в больших дозах он приводит к полной потере воли. Жертва находится в сознании, но не способна реагировать. Настоящая кукла, без каких-либо тормозов. С ней можно делать все, что угодно, а назавтра она обо всем забудет. Просто мечта для насильников, отсюда и название. К тому же препарат бесцветный и ничем не пахнет. Я не думаю, что кто-то сможет обнаружить его в коктейле или в бокале шампанского. Это, по-видимому, и объясняет отсутствие насилия.
— И эта гадость убила Наталию?
— Нет. Мы нашли в ее крови еще одно вещество, и, не стану скрывать, тут я не все понимаю.
— О чем речь?
— О кокаине, введенном в вену. Укол был сделан в сгиб локтя. При таком способе введения препарат попадает в кровь практически моментально.
— Так что вас смущает? Наталия вполне могла сама уколоться в течение вечера.
— Я в этом не уверен. Во-первых, если бы она приняла кокаин по собственному желанию, то вдохнула бы его, как это обычно делается. Делать себе укол — это сложная затея, требующая определенных приспособлений. А в протоколе следствия сказано, что ни в ее сумке, ни в квартире не нашли никакого шприца. Она не была наркоманкой. Все это наводит на мысль о еще одном человеке.
— По вашим словам, она сначала приняла гамма-гидроксибутират, а потом кокаин?
— Доказать это невозможно, но многие факты склоняют меня именно к такому выводу. Я исходил из того, что ее укололи против ее воли. Однако место инъекции совершенно чистое — значит, она не отбивалась. Видимо, она уже была в прострации от гамма-гидроксибутирата. Наркотик вызвал резкое ускорение сердечного ритма, кокаин усилил этот эффект, и сердце не выдержало шока. Я не представляю, как еще можно объяснить остановку сердца у такой молодой женщины.
— Значит, по-вашему, это был несчастный случай? — спросила Сара.
— Уверенно можно сказать, что дозы кокаина не хватило бы, чтобы убить ее. Не исключено, что укол сделали, чтобы вывести ее из ступора. Как бы то ни было, даже если говорить о несчастном случае, он и стал причиной смерти. Таким образом, с технической точки зрения — это убийство. Как я вам только что сказал, на предумышленное оно не похоже.
— Спасибо за ваши разъяснения. Все совершенно ясно. Прежде чем отпустить вас, я должна задать вам еще несколько вопросов. Вы, конечно, спешите?
Барбе взглянул на часы.
— У меня еще несколько минут перед следующим вскрытием. Мне только улицу перейти, так что все в порядке.
— Эта куча бумаг всего не объясняет, — заметила Сара, указывая на папку. — Оставим техническую сторону дела. Забудьте, что вы эксперт, а я — следователь. Скажите, на какие мысли все это вас наводит.
Врач надолго замолчал. Его взгляд скользил по стенам, увешанным рекламой разных марок пива.
То, о чем его просила Сара, противоречило самим основам его деятельности. Высказывать свое мнение — это не входило в его обязанности. Его работа состояла в том, чтобы выявить причины нарушения жизнедеятельности, приведшие к гибели. Он не хотел ничего знать о вскрываемых им трупах. Судебно-медицинскому эксперту крайне опасно пропускать через сердце дела, которыми он занимается.
Однако искреннее желание найти убийцу, написанное на лице Сары, в конце концов убедило его.
— Я могу лишь высказать предположение... Это была совершенная девушка, воплощение чистого идеала. И тем не менее, когда я проводил вскрытие, я очень ясно почувствовал, что ее совершенство — только видимость. Это трудно объяснить.
— Что заставляет вас так думать?
— Ее органы выглядели так, словно ей было сорок лет. Создавалось впечатление, что внутри она изношена, как будто прожила в ускоренном ритме все этапы человеческой жизни. Я не знаю, что ей довелось испытать в детстве, но она здорово помучилась. Да вот, посмотрите на эти снимки.
Он вытащил из папки две фотографии. На первой был запечатлен низ живота Наталии Велит. С отчетливым швом от операции.
— У нее был аппендицит, ну и что? — спросила Сара.
Эксперт улыбнулся и ткнул в шов пальцем.
— Не очень-то вы наблюдательны для полицейского. К счастью, вы не учились медицине. Этот шов расположен слева, а не справа, капитан Новак. Тут ни в коем случае не может идти речь об аппендэктомии. Посмотрите на второй снимок.
На этой фотографии была представлена та же часть тела жертвы, но уже вскрытая. Кожа и поверхностные ткани висели сбоку.
Сара не была готова к такому жестокому зрелищу. Она вздрогнула, но сразу же взяла себя в руки. Ей не хотелось выглядеть чрезмерно чувствительной в глазах Барбе.
— Когда я увидел шов, — продолжал тот, — я решил провести внутреннее обследование брюшной полости. Она перенесла сальпингэктомию. Иными словами, ей удалили одну фаллопиеву трубу.
— Я за вами не поспеваю, — призналась Сара.
— Скорее всего, у нее был сальпингит, это болезнь, передаваемая половым путем, которая чаще всего поражает женщин, имеющих много половых партнеров. Если ее вовремя не лечить, она может привести к бесплодию. Но эта девушка выпуталась удачно, так как сохранила способность к деторождению.
— Откуда вы знаете?
— Я посмотрел матку. Не так давно она забеременела и сделала аборт. В матке еще видны следы выскабливания. Когда я сказал вам, что она много пережила...
Барбе резко поднялся. Сара никогда не видела его таким. Его лицо исказилось до неузнаваемости. Он залпом допил кофе и скривился:
— Ничего нет хуже холодного кофе... Мне надо идти. Сожалею, что не могу рассказать вам больше.
— Вы отлично поработали, как всегда.
— Спасибо. Что бы вы ни выяснили по поводу этой девушки, не судите ее строго. Она прожила тяжелую жизнь. И под конец какой-то мерзавец изнасиловал ее и убил, а она даже не понимала, что с ней делают. Никто не должен умирать таким образом.
Он пожал руку Саре и направился к выходу. Перед тем, как шагнуть из мира живых в мир мертвых, он остановился. От волнения у него перехватило горло, и слова давались ему с трудом.
— Никто не должен умирать, не зная, почему он умирает, капитан Новак. Видя такое, я начинаю ненавидеть свою работу.
Когда за экспертом закрылась дверь и Сара осталась одна в баре, она снова посмотрела на труп Наталии Велит. Потом резко захлопнула папку, даже не потрудившись вытереть слезы, скатившиеся на фотографию.