На выпускном Каспар с наслаждением сбежал к своим старым нержавеющим однокашникам. Был два раза приглашен на белый танец, но ему больше нравилось наблюдать за танцующими. За тем, как завязываются узелки притяжений и прорываются плотины симпатий. Или как учительница черчения обреченно зевает и почесывает пятку. Рано потерявший мать, он, конечно, мечтал об этой спелой особе. Со значком в виде малюсенького колокольчика, который она нацепила на свою респектабельную грудь. Зачем она надела напоследок обтягивающую торс водолазку? Для физрука? Но он ей совсем не подходит, он из другого материала. Физрук – бутерброд с салом, а она крем-брюле. Люди совершенно не учитывают свои «вкусы»…
Ей подошел бы застенчивый автомеханик с пятого этажа (большая кружка горького кофе), у которого Сашенька занял на время болгарку. Но как ей это скажешь…
Зато Каспар неожиданно для себя стал поводом к другому роману. Ближе к утру отправились гулять к морю. От общего гурта постепенно отпочковывались парочки и просто отдельные компании. Бекетов был полон предвкушения побега в Голландию. Он отправлялся в заграншабашку халтурить на стройках. Но был горд не меньше царя Петра, собираясь поколебать игрушечный нидерландский дух непоколебимым великорусским. Вообще, цели его были туманны. Найденов, напротив, грустил. Ему нравилась девочка из параллельного класса, к которой он так и не сумел подбить клинья за весь год. Смотрел издалека. А теперь она хихикала в обществе давнишних выпускников, которые давно «стъюденты», как выражался физрук, но понаехали «на свежачок». Каспар знал о найденовских терзаниях, но не воспринимал их всерьез. Ведь еще недавно Денис был вдохновлен догадкой о том, что он тулку – реинкарнация малоизвестного духовного лидера. Ламы вроде как.
– Втулка ты, а не тулку, – радовался Бек, тоже наделенный мечтательностью, но куда более применимой к практической жизни.
Жаль было Найденыша. Хотелось его растормошить, тем более что какой смысл в чужой хандре на празднике! И Каспар принялся украдкой следить за той, что внесла смятение в мужскую компанию. Естественно, «деды» с нее вскоре переключились на других, им не резон скромничать в таком «курятнике». Девочка-то была так себе, ничего особенного внешне, просто фамилия у нее интригующая – Секстэ. Круглое лицо, модная короткая стрижка – все банально, только шея длинная, необычная. Благодаря шее Секстэ напоминала инопланетянку.
Вскоре эта Секстэ оказалась одинока и растерянна. Подруги все распределились по кавалерам, а она, бедняжка, сделала ставку не на тех жеребцов. На бесконечной песчаной береговой линии импрессионистически выделялось ее пурпурное платье с воланами. Восход на море, барышня в печали – что может быть удобнее для флирта! Сначала Найденыша уговаривали подойти к ней и завязать разговор. Но это застенчивое чучело отказывалось наотрез. Тогда Каспар решил: была не была, он будет импровизировать. Строго наказал дружку далеко не уходить и направился прямиком к цели.
Она уже была готова утопиться от печали – женщины всегда делают поспешные выводы. Скорее всего, сутки накануне начесывалась и наряжалась, а теперь решила, что все без толку. На шее у нее поблескивала цепочка с подковкой. Счастья, значит, хочет Секстэ. В ушах маленькие рубины, прическа растрепалась от морского ветра, стоит босая, туфли поодаль валяются. На приглашение в компанию помотала головой. Непоколебимая, значит. Каспар ее обхаживал минут сорок, но Секстэ продолжала лелеять суицидальный замысел. Она об этом не говорила, но вся ее фигура выражала готическую меланхолию. А Каспар от Сашеньки знал, что девушки, оставленные без мужского внимания, – это потенциальные преступницы. Самоубийственные мысли отец тоже относил к разряду противоправных действий…
Переломили ситуацию вовсе не расспросы о том, кто, как и почему обидел, и не анекдоты, и даже не показательная пантомима под названием «Конфуз директрисы» на бревенчатом полусгнившем волнорезе. Море в роли божьего промысла вмешалось. Каспар вовремя заметил, что прибой постепенно подбирался к девичьим «лодочкам». С удвоенной энергией юный сводник принялся отвлекать Секстэ, которая уже было начала оттаивать и проявлять признаки интереса к грешной земной жизни. Между тем море слизнуло каблучки и они поплыли, поплыли…