На дрезине уже был один пассажир. С нашими путешественниками в долину ехал гном, только что вернувшийся с модного курорта. Это было ясно по его туристическому сундуку. Дрезина тронулась. Попутчик даже не представившись выпалил возмутившую его новость:
– Представляете, наглец Батискаф, который раньше всем никчемным вальком насылался, будто у прогрессивных гномов стиральных досок нет, сейчас пристал ко мне в туннеле с какой-то лопатой! Говорит, плати деньги и копай себе могилу! Подготовься, так сказать, заранее к погребению к этом чудесном подземелье. А я, кстати сказать, только что курс ванн на горячих источниках принял. Мне ещё пару сотен лет могила без надобности!
Гном сердито фыркнул. Шпатель старательно изучал открывавшийся перед ним пейзаж и молчал.
Глава 8
Речка Утекайка неширокая и течение в ней спокойное. Свинке, мальчику и терьеру предстояло проплыть по ней километров десять до того, как река впадёт в Сонное озеро. Лодка у Шпателя была лёгкая и проворная. Сосновые борта лодки пахли смоляной пропиткой, сваренной мастером по особому рецепту. Пришвартованная к берегу лодка нетерпеливо приплясывала, предвкушая плаванье. Сейчас же посреди реки она успокоилась и лишь плавно поводила носом, не слишком его задирая, но сохраняя чувство собственного достоинства. Бас уступил свинке вёсла и сразу выяснилось, что Апельсинка грести не умеет. Бас старался объяснить, но вёсла в копытцах свинки суматошно взлетали и плашмя плюхались в воду. Лодка завертелась среди фонтана брызг, вальсируя и раскачиваясь. Рыбы затихли у самого дна. Ошалевшая ондатра Марианна выбралась на берег и недовольно прошлёпала в прибрежные заросли.
Бас вернулся на вёсла. Свинка устроилась на носу лодки и принялась играть на губной гармошке. Надо сказать, что это выходило у неё неплохо. Над рекой постепенно сгущались сумерки. Тягучая мелодия, тихий плеск, облака, спускавшиеся ниже и ниже, очаровали Баса и Апельсинку. Но не Кокоса. Пёсик зорко присматривался и чутко принюхивался. Он слышал каждый шорох травы, взмах рыбьего плавника, робкий топоток мышиных лапок на берегу. Ничего беличьего в этом вечере Кокос не разобрал.
Облака тем временем плотно облепили небо и подкрались к самой реке. Вода потемнела. Еле различимые в глубине космы подводных растений стелились вслед за лодкой. Воздух стал тяжёл. Песня губной гармошки припала к самой воде. Последняя мелодия вышла у свинки какой-то печальной, даже тревожной. Плюх. В речку упала тяжёлая дождевая капля.
– Будет гроза, – сказал Бас. – Нам надо пристать к берегу. Во время грозы на воде очень опасно.
Путешественники стали высматривать место, к которому можно причалить, но берег был опутан жёсткой сетью кустарника. Свинка взлетела посмотреть, что впереди. Сверху через завесу дождя ничего не было видно. К тому же оказалось, что Апельсинке трудно опуститься в лодку, не раскачав её. Наконец она устроилась рядом с Кокосом. Капли падали всё чаще. Рыжая щетинка Апельсинки совсем намокла. Холодный ручеёк стекал за шиворот Басу. Лишь тогда путешественники вспомнили про дождевики. Нос терьера напоминал водопад, но пёсик был занят делом и не отвлекался на такие мелочи.
– Кре-кхе-кхе-кху! – Кокос заметил подходящее для швартовки место.
Насквозь мокрые путешественники поспешили причалить. Бас зачем-то втащил лодку на уступ и там же начал ставить палатку. Почти наощупь мальчик вставил дуги и прицепил тент. Когда все наконец-то устроились на ночлег, была кромешная тьма. Гроза бушевала. То и дело в темноте вспыхивали и гасли молнии. Гром выкрикивал что-то рокочущим басом и дробь дождя, послушная его команде, усиливалась или ослабевала. Ни о каком костре и речи не было. Мальчик, свинка и пёсик погрызли сушек, поглубже зарылись в отсыревшие спальники и заснули.
Через пару часов Кокос разбудил Баса и Апельсинку своим бесподобным лаем. Путники высунули из палатки головы. Дождь ещё семенил по реке крошечными шажками, но всё больше слабел, готовый капитулировать перед новым днём, приподнявшим на востоке край победного полотнища. Ночь была пропитана влагой. Но что же встревожило пёсика? На минуту свинке показалось, что по реке против течения движется какая-то тень. «Может быть это тюлень или баржа?» – подумала Апельсинка. Странно. Утекайка узковата для баржи, и тюленей здесь раньше никто не видел. Свинка услышала обрывок мелодии. Бас разглядел стайку цветных огоньков за пеленой дождя. И сразу всё растворилось в чернильной гуще отступающих туч и шёпоте капель.