– Всё, – вздохнула Фета, – наше турне закончилось.
– Но почему вы никому не сказали о своём турне?! – возмутилась Апельсинка. – Мы искали вас! Думали, что вас похитили…
– Знаешь, милая, – остановила свинку хозяйка дома, – по-моему мне белочки что-то такое говорили. Про турне.
Старушка покосилась на грядки с турнепсом.
– Что поделаешь, я глуховата. Белки быстро лопочут, всего не разобрала, – госпожа Крекер развела руками.
Оказалось, что белки рассказывали о предстоящих выступлениях всем, но люди так привыкли отмахиваться от шумных соседок, что никто в деревне их не услышал.
– А вот курам мы решили ничего не говорить, – фыркнула Фета. – Зазнайки ваши куры. Мы к ним раньше каждый день прибегали, чтобы узнать, что в мире делается. Само собой, нас больше всего интересовало не планируют ли люди взять белок в межпланетный перелёт, или в глубоководное погружение. Ондатра Марианна часто рассказывает, как в юности она бороздила просторы мирового океана. В честь неё даже какую-то впадину назвали. А белка разве хуже? Белка тоже грызун, и бороздить отлично может. Когда мы у кур спросили, где на погружение записывают, они ничего не объяснили. На смех нас подняли. Вот мы и решили, что в этот раз курам ни слова.
– Кажется, против кур готовится заговор, – сделал вывод господин Шпатель, подошедший к веранде. – Приветствую вас, госпожа Крекер. В добром ли здравии вы и ваш пёсик? И не докучают ли вам сверх меры белки, мальчишки и свинка?
– Здравствуйте, дражайший Шпатель, – ответила старушка. – Благодарю вас, всё благополучно. Молодёжь вносит приятное разнообразие в мой досуг. Позвольте отпотчевать вас овсяным кисельком, мой друг. Или выпьете кипрейного чаю?
Мастер игрушек предпочёл на чай. К восторгу Апельсинки и мальчиков, по пути к старушке Шпатель встретил госпожу Женуаз, и та его немного угостила. Шпатель с величайшей торжественностью вручил хозяйке объёмистый кулёк бриошей. Бриоши исчезли моментально. Друзья ещё долго обменивались впечатлениями о своих приключениях.
Между прочим, Апельсинка поинтересовалась у Шпателя, что это за воздушный шар, который летит куда хочет, и не его ли, Шпателя, это рук дело? Мастер игрушек ответил, что маме Гвалта наверняка бы не понравилось, что её ребёнок два дня подряд по подземелью топает. Лучше было вернуться на шаре: свежий воздух, солнце. А что шар против ветра летит не его, Шпателя, дело. Его дело песенки сочинять. Свинка не унималась: «Если вы, Шпатель, к воздушному шару отношения не имеете, то почему к нему вместо корзины был ваш диван привязан?» Шпатель ответил, что нечего мебели попусту в комнате пыль собирать, когда хозяину гостя усадить некуда.
После этого мастер игрушек предпочитал беседовать с белкой. Он расспрашивал Фету о дальнейших гастрольных планах и даже набросал на пустом кульке из-под бриошей схему какого-то особенного турника, который Шпатель был готов собрать для артисток.
Стемнело. Обычно белки ложатся рано. Они угомонились и устроились спать в беседке. Здесь же, в душистых сумерках сада, накрыли стол для ужина. Между овощным рагу и ореховым десертом из окон домика госпожи Крекер с грохотом полетели разноцветные звёздочки. Белки проснулись. Они были поражены, как быстро просох фейерверк на печке. Шпатель заливал фейерверк пеной из огнетушителя. Было очень красиво.
Вот так в деревне отметили окончание беличьего турне. Бас ушёл домой. Шпатель остался у старушки Крекер, чтобы помочь ей навести порядок. Уставшие, но довольные Гвалт и Апельсинка побрели в мастерскую Шпателя.
– Хорошо, когда у тебя в жизни есть такое место, где не пахнет ни загадками, ни приключениями, – сказала свинка, устраиваясь спать на широком сундуке. – А пахнет травами, краской и стружкой, как в этом сарае.
Гвалт кивнул. Ему тоже хотелось немного отдохнуть от приключений.
– Спокойной ночи, Апельсинка. – Гвалт прошлёпал к двери и повернул выключатель.
Светильник в форме воздушного шара, с привязанным к стропам грациозным парусником, погас.
Глава 11
Что же было потом?
Во-первых, созрела клубника. Апельсинка, перепачканная красными пятнами клубничного сока, то и дело глубокомысленно уединялась на грядках Шпателя. Через день свинка была в каких-то других зудящих пятнах, что закономерно, тоже красных. Её мама, Рекордная 9, сказала, что эти пятна оттого, что Апельсинка съела слишком много ягод. Потом Гвалт и свинка целый день помогали Женуаз варить клубничное варенье. Сперва друзья обрывали у ягод зелёные хвостики, а затем долго мешали убежать благоухающему варенью, пока оно булькало в медном тазу на дровяной плите в летней кухне Женуаз. На следующий день Апельсинка предложила сварить своё варенье прямо в медном умывальнике в сарае Шпателя. «Разожжём под умывальником примус», – предложила она. Гвалт не согласился.