Гвалт, из города лететь далеко. Белки набедокурят, а я могу и не успеть. Поедем в деревню. На каникулы.
Глава 3
Вот так и вышло, что переезд Апельсинки и Гвалта в деревню, дело решённое. Поедут они не на совсем, на лето. Сначала родители Гвалта сомневались. Особенно мама. У неё обнаружилась сверх способность к сомнениям. Её мальчик даже ни разу на школьные экскурсии не ездил и в поход не ходил, а тут один…
– Не один! – сразу же возразила свинка. – Гвалт со мной, а я в этой деревне всё знаю.
Хорошо, не один, но без взрослых…
– Там полно взрослых, – вставила свинка.
Да, взрослых хватает, и воздух свежий, и лес, и речка. Если бы мы тоже могли поехать…
Они не могли. Папа Гвалта был редактором газеты. Он был уверен, что без него не выйдет ни один номер и в городе просто не будет новостей. Поэтому он не отдыхал. У него никогда не было отпуска. Всем ясно, что редактор хотя бы раз в день должен хорошенько топнуть на сотрудников. У топнутых корреспондентов бойчее слог и живее сюжеты.
Маме не нужно было ни на кого топать, но и она не могла поехать в деревню. Мама работала в шляпной мастерской. Как раз начинался сезон соломенных шляпок, и у неё было очень много заказов. Вздумай она уехать, модницы остались бы несчастными на всё лето. Нет, это решительно невозможно. Гвалт с Апельсинкой отправятся вдвоём.
Почему-то все думали, что Гвалт и Апельсинка погостят у Пашота и Женуаз, но вышло иначе. Мама позвонила господину Пашоту. Оказалось, что удобный закуток, где раньше жила Апельсинка, занят. Там поселились два поросёночка Рекордной 9, младшие братишки Апельсинки. Господин Пашот был не такой человек, который допустит, чтобы у него в доме гостила свинья, пусть даже самая необыкновенная. Мальчика он бы с радостью разместил в комнате для гостей, но свинку… Пашот предложил Апельсинке поселиться в старой собачей конуре, или в пустующем скворечнике. Летать по-птичьи это одно, а жить по-птичьи – другое. Свинка сомневалась. Выручил Шпатель. Он как раз зашёл к Женуаз за рецептом медовой коврижки и услышал, как Пашот говорит с мамой Гвалта по телефону. Шпатель сразу же предложил поселить гостей в своём сарае.
– В сарае? – ужаснулась поначалу мама, – мой сын проведёт лето в сарае?
– Это очень удобный сарай, – возразил Шпатель, – у него крепкая крыша и дощатый пол. В сарае есть окно, из окна виден лес. Там нет печки, но летом она не нужна. Мой сарай очень просторный, однажды в нём разместились двенадцать персон.
Господин Шпатель не сказал, что двенадцать персон были гномами. Они учились у Шпателя делать игрушки. Это было раньше, когда Шпатель был лучшим мастером игрушечного дела. Собственно говоря, сарай и был мастерской доброго Шпателя.
Было решено, что Апельсинка и Гвалт поселятся в сарае.
Мама собирала вещи. Оказалось, что Гвалту совершенно необходимы два чемодана одежды и оцинкованная ванна.
– Мама, – возражал Гвалт, – у меня всего две ноги. Зачем мне семь пар обуви? Брюки я просто не смог сосчитать! И я не могу взять ванну. Мы с Апельсинкой решили поехать на моём велосипеде. Если я прикреплю ванну на багажник, то буду похож на странствующую черепаху и Апельсинке не хватит места.
– Она могла бы лететь следом, – робко предложила мама.
– Ну как ты не понимаешь. Мы – друзья, и хотим поехать вместе.
В конце концов мама сдалась. Мамам часто приходится сдаваться.
Ещё неделю мама и Гвалт кружили около багажа. Было это так: утром мама решительно направлялась к готовому лопнуть чемодану, выуживала из него трёхлитровую банку грунтовки для холста, укладывала на её место резиновую грелку и спешила на работу. После её ухода Гвалт пристраивал в другой чемодан коллекцию минералов и вытаскивал из него валенки. Мама возвращалась уже догадываясь, что среди багажа, уютно приткнувшись за фильтр в аквариуме, её ждёт сомик по имени Тихоня. Кружение продолжалось.
Папа Гвалта и свинка наблюдали за сборами. Сначала они радовались, что ничего не смыслят в чемоданной суете, а потом недоумевали, как вообще некоторым людям удаётся отправиться в путь. Оба они знали, что путешественники бывают. Путешественники такие же настоящие, как и Дед Мороз.
Свинка не выдержала после обеда, в воскресенье. Апельсинка ворвалась в комнату Гвалта, прервав ежедневный ритуал переустройства чемоданов, и обратилась сразу к своему другу и его маме: