– Зачем же им сбегать-то? – удивился Шпатель. – У них здесь всего вволю. Белки частенько хулиганят, но пушистых никто не обижает. Даже турнепс для них выращивают.
– Вот именно, – подтвердил Бас, – Значит белок похитили. Заманили к реке и хоп!
Мальчик накрыл собранной ковшиком ладошкой щуплого серого кузнечика, выпрыгнувшего на ступеньку крыльца. Гвалт вздрогнул, представив, как кто-то накрыл белок огромным ковшом. Бас поднял ладонь, кузнечик рванул в траву.
– И кто же по-твоему их похитил? – Спросила Апельсинка.
– Этого я пока не знаю, но это был тот, кому нужны белки, – ответил Бас.
Все задумчиво съели по паре блинчиков.
– Так-так-так, – пробормотала свинка. – Кажется я догадалась. Что умеют белки? Колоть орехи. Кому нужно колоть орехи, тот и похитил белок. Всё ясно! Их продали на пищекомбинат, там белки работают орехоколами. Гвалт, помнишь, ты читал мне что-то ужасное про такую кондитерскую фабрику?
– Насколько я знаю наших белок, – перебил Шпатель, – «Орехоколы» на этой фабрике вскоре лопнут от обжорства.
Действительно, белки с азартом щёлкали орехи. С деревьев, с заборов и крыш то и дело сыпались пустые скорлупки. Но чтобы не глотать ядра… Эти белки на такое не способны.
– Значит белок в краеведческий музей сдали, а там из них чучела понаделают, – ужаснулся Бас.
– Ну что ты, – успокоил мальчика мастер игрушек. – Музей у нас маленький, такая орава белок в витрины не влезет. И чучельника там нет. Я это точно знаю: пару раз экспонаты в музее реставрировал. Муляжи в нём стоят, те же игрушки.
– И на шапку летние белки не годятся, мех у них холодный, волос тусклый, – добавил Шпатель.
– Я знаю! – догадался Гвалт. – Они на фабрике художественных кистей! У меня же все кисточки беличьи! Сидят, наверное, наши белочки в клетках стриженные и печальные!
– А что, может быть и так, – поразмыслив сказал Шпатель, – Фабрика кистей не так и далеко: пять дней ходу, два дня лёту. И как раз вниз по речке. А потом дальше, за озеро. Заманить белок на реку, в лодку или на катер, проще простого: белка зверь бестолковый и любопытный.
– Лететь два дня! – закричала свинка, – Мне надо немедленно в путь!
– Погоди ты, вертихвостка, – остановил её Шпатель, – Есть у меня одна идея. Давайте поступим так…
Глава 6
Приятно вернуться в прохладный полумрак сарая после жаркого суматошного дня. Шпатель распахнул дверь и пропустил вперед двух мальчишек и свинку. От окна тянулась дорожка света строгая и прямая, как указка. Она заканчивалась солнечной меткой в центре пола. Мастер подошёл к высвеченной на половицах отметине, нагнулся, ухватился за медное кольцо, с силой потянул и откинул деревянную крышку. Запахло землёй и грибами.
– Вот этот ход, – произнёс Шпатель, – Как я и говорил, узковат немного. Гномы подземный ход для себя прорыли, потому в него не каждый человек пролезет.
Свинка легла на пол с сомнением опустила голову внутрь. Солнечный свет позолотил её затылок.
– Значит, дорогой Шпатель, вы уверены, что ползти по гномьему туннелю быстрее, чем лететь по воздуху? – голос свинки звучал глухо, как будто земляные стены подполья успевали впитать в себя звук, едва он покидал горло.
– Совершенно уверен, Апельсинка, – подтвердил мастер игрушек, когда Апельсинка вынырнула и уселась на сундуке. – По-моему в нём работает гномье волшебство и получается что-то вроде движущейся платформы, которая как бы проматывает путь навстречу тебе, когда ты идёшь. Если остановишься, то и твоя дорога будет стоять. Обычно гномы добирались до меня за день. Конечно, подземный ход приведёт нас не на фабрику, где кисточки делают, а в гномью мастерскую, но от неё до фабрики всего час пути. Если гномы на своей дрезине подбросят, то вовсе полчаса. Так намного быстрее, летунья.
– До чего же сложно быть гномом, – вставил Бас. – Вместо того, чтобы путешествовать, как остальные, наслаждаясь погожим деньком, надо топать под землёй. Всё оттого, что гномов будто бы нет, и нельзя им встретиться с человеком.
– Гномы даже кроликам или, скажем, дятлам лишний раз на глаза не попадаются, чтобы не разболтали, – вздохнул Шпатель.
– Басу-то нечего беспокоиться, что он пропустит «погожий денёк», – фыркнул Гвалт, – Не представляю, как такая крупная фигура поместится в этом туннеле.
– Сейчас всё рассчитаем, – подытожил мастер игрушек.
Он достал линейку, сантиметровую ленту, штангенциркуль и транспортир. Шпатель снял со стены картину в простой деревянной раме. Картина оказалась не копией древнегреческого орнамента, как до этого считал Гвалт, а схемой гномьего туннеля в масштабе 1:100.