Её знакомый сидел рядом с закрытыми глазами. Он издавал низкий блеющий звук, который был почти похож на храп.
Ричард схватил SlimCam и вышел из комнаты, направляясь в гостиную, всё ещё чувствуя медленный следящий взгляд инопланетных глаз Пигвикена на него. Они были закрыты, но он был уверен, что они смотрели, как они смотрели всегда. Если бы он знал, что Ричард задумал, тогда и тварь узнала бы это скоро. Казалось абсурдным думать о той гротескной кукле как о живом существе, но это было так. Так или иначе, эта штука была сторожевым псом с хитрым и злым мозгом.
Ричард дышал так быстро, что подумал, что у него может быть гипервентиляция. Он подключил SlimCam к USB своего ноутбука, включил его и через несколько минут смотрел видео. Начало было довольно скучным, но камера уловила всё, что произошло, и этого было достаточно, более чем достаточно, чтобы доказать, что его жена больше не является его женой, а представляет собой чудовищное существо. Самым лучшим было то, что он сам разговаривал с тварью, и она зарычала на него, а затем в комнату вошли дядя Дик и тётя Полин… За несколько секунд до того, как они это сделали, тварь превратилась обратно в Холли. Милая, здоровая, голубоглазая Холли. Это не было медленным преобразованием типа Лона Чейни или даже высокотехнологичной CGI-трансформации. Это произошло так быстро, будто тень сошла с лица твари. Очень быстро. В это было невозможно поверить. А также это являлось неопровержимым доказательством.
“Чёртова тварь, - подумал Ричард, чувствуя себя сильным впервые за несколько дней. - Я получил тебя сейчас, и когда они увидят это, ты будешь заключена в сумасшедший дом, пока не освободишь мою жену. Твой молодой выводок будет помещён в банки и замаринован как уроды, которыми они и являются.”
Это были мысли, которые пронзили его голову, когда он смотрел кадры.
Затем что-то случилось.
Видео стало… как изображение со старого телевизора. Всё было размыто. Всё мерцало. И тогда, и тогда…
И тогда это было уже не видео спальни.
Нет, это были зернистые кадры свинарника на старой ферме.
“Это может быть только то место,” - понял он, и его сердце сжалось в кулак.
Как и в его галлюцинациях в тот день - если это было то, что было - свинарник, казалось, работал в полную силу. Там была грязь, куча соломы на полу, вёдра с помоями. Камера поворачивалась от одного хлева к другому. Все они были пусты, кроме одного в конце. Что-то огромное и мясистое каталось там в грязи.
Это была свинья.
Конечно, это была свинья.
Потому что этот свиной ужас был корнем всего этого, а тварь была ничем иным, как маской, детским толкованием о её истинной реальности. Простые образы для простых умов. Свинья купалась в чёрной грязи, как в лепестках роз. Она встала на задние ноги, её соски торчали в стороны, с них стекали капли грязной чёрной воды. Она не была бездумной, тупой животиной на ферме, ожидающей переработки в свинину и ветчину, она была всемогущей, богоподобной и требовала подобного обращения. Это было существо, которое заставило Элисон Клов соблазнить Джейн Пенден как перспективную мать. Визжащее потомство, которое должно было прийти в этот мир, теперь было благополучно посажено в питомнике Холли. Оно росло и процветало. Ричард посмотрел на неё, его кишки ослабли.
Несмотря на то, что она была упитана и всячески округлена, он мог ясно видеть огромный беременный живот. Она провела руками по холму будущей жизни, хмуро улыбаясь. Её полупрозрачные жёлтые глаза смотрели на камеру. Ричард смотрел на её раздутые соски, на смазанные бока и выпуклые чресла. Он почти чувствовал запах горячего рассола её набухшей вульвы, слышал шипящий выброс газа из её заднего прохода, её свиные хрипы и сопение.
Она была не просто ведьмой или сообщницей дьявола, она была за пределами всего этого. Она была изначальным образом, богиней плодородия, изображением рассвета, образцом матери, заключённым в розовой свиной плоти. Она была плодовитой и горячей, живой и сочной. Её поле было давно распахано и засеяно Олдом Джеком Хоббом, её посевы выращивались в жёстких условиях, и урожай должен был быть богатым.
Ричард понял эти вещи тогда. Он чувствовал, как её мысли проникали в его собственные, её господство наполняло его мозг чёрным ядом, заражая его испорченностью. Он знал, что так же, как тело Холли было выбрано в качестве надлежащего сосуда, а их ребёнок вырван на свободу как надоедливый паразитический сорняк, заменённый какой-то безымянной древней инкубацией, он также был выбран. Он не будет первым мужчиной, которого она использовала, сломала и выбросила. Их было много, их легионы. Всё это, от начала до конца, было о плодородии. Это был круг жизни. Она брала мужчин, чтобы слить из них семя. Она пожирала детей. Она вырывала живые человеческие зародыши из кровавого чрева жертвы и кастрировала своих любовников из ревности, чтобы они не могли делиться своей мужской спелостью ни с кем другим. Это её предложение было сделано и Ричарду. Те, кто отвергали её, познавали древний ужас и агонию.