Тем временем пока Пух вешал лапшу на подставленные розовые ухи Кролика, Крошка Ру занимался тем, ради чего его и похитили - взломом замка. Наконец-то защелка сдалась - громко щелкнула и дверь плавно приоткрылась.
- Иа! Пух! Вы видели, как я это сделал?! Я взломал замок! Сам! Без помощи и советов Тигры! Теперь он может гордиться мной!
- Обязательно, Ру, - сказал Иа, подходя поближе. - Я думаю, Тигра так и сделает: будет гордиться тобой. Куда он, бродяга, денется.
Входная дверь в кабинет Архитектора зазывающе манила их черной еле заметной щелкой. Иа и Пух столпились возле нее, рядом что-то бессмысленное верещал радостный Крошка Ру, а на душе разом стало как-то пусто. Ну вот они достигли своего - взломали замок, осталось лишь войти и взять дневники. А что дальше?
- Ну вот, - неловко сказал Иа, разбивая сложившуюся тягостную задумчивость. Потом величайший мыслитель Леса откашлялся и сказал уже своим нормальным голосом:
- Я могу лишь указать тебе дверь. Войти в нее ты должен сам.
- Э, нет! - сразу же отнекился Винни. - Я не желаю вставать на скользкую дорожку криминала. Иди сам. У тебя копыта, так что отпечатков пальцев ты не оставишь. Кроме того, ты единственный из нас, кто знает, как выглядит этот долбанный дневник.
- Я тебе его подробно опишу, - услужливо предложил четвероногий философ.
- Не катит. Дуй сам и побыстрее. Я пока на стреме постою.
В общем, Иа догадался, что Винни-Пух ни за какие коврижки не вернется в кабинет Архитектора и сия нелегкая обязанность ляжет на хрупкие плечи мыслящей интеллигенции. Горько вздохнув, ослик приоткрыл передним копытцем дверь и протиснулся вовнутрь. Только хвост сиротливо махнул на прощание.
И как это водится в плохом кино за спиной раздался голос человека, которого в данный момент видеть совсем не хочется.
- А что это вы тут делаете?
“М-да, - подумал Винни, не оборачиваясь. - Не успели.”
- Мама?! - удивленно спросил Ру. - Что ты здесь делаешь?!
“И Кенга тут. Хм, разговор обещает затянуться,” - подумал Пух ещё раз.
- Вот! Что я говорил! - ликовал Кролик.
“Ну куда же без тебя,” - затосковал медвежонок.
Дальше прикидываться веником не имело смысла. Винни не спеша (пусть хоть для Иа удастся выиграть немного времени) повернулся к вновь прибывшим.
Передние ряды последних гордым африканским айсбергом занимал Кристофер Робин, успевший сменить строгий деловой костюм-двойку на белую футболку, синие линялые джинсы и кепку-бейсболку. По левую руку от него радостно подпрыгивал Кролик. Ещё бы Ушастому не радоваться: наконец-то он уличил Иа сотоварищи в антиправительственном заговоре. Справа возвышалась хмурая, как грозовая туча, Кенга. Её налитый праведным гневом взгляд живописно напоминал: она, вообще-то говоря, считается Одним из Самых Свирепых Зверей. А ведь всем известно - когда у Одного Самого Свирепого Зверя нагло украдут детеныша, пусть даже ради Великого Дела, он становится таким свирепым, как Два Самых Свирепых Зверя. В таком случае говорить “Извини” довольно глупо.
Немая сцена встречи Пуха с пухоненавистниками (ну, пухоненавистники - это, пожалуй, сильно сказано. Но, по любому, Пуху ничего хорошего эта встреча не сулила.) протекла в теплой дружественной атмосфере. В наколенном страстями воздухе изредка вспыхивали разряды статического электричества, всполохи молний, метаемых из глаз, морально превратили плюшевого медвежонка в кучку золы.
А потом Кристофер Робин сказал:
- Пух, соизволь объяснить, что всё это значит? А то Кролик паникует, весь на нервах, кричит: “Государственная измена! Государственная измена!”, а толком ничего сказать не может. Да и Кенга имеет к тебе ряд претензий, говорит: “Крошку Ру похитил”, хотя, я вижу, он тут вполне счастлив и доволен. Но всё-таки потрудись объяснить: что здесь происходит?
Говорил он ровным, спокойным голосом. Никакой злости или там обиды на бывшего любимца замдиректора креативной корпорации “Милн Инк.” не держал. В плюшевой душе хакера и поэта даже зашевелилась наивная трепещущая крылышками надежда, что всё обойдется, что он выкрутится, как выкручивался с периодическими опозданиями на работу.
Но тут дверь в кабинет Архитектора, а по совместительству и отца Кристофера Робина, открылась изнутри. Показался Иа-Иа с дневником в зубах.
- Ну вот мы и украли дневник отца Кристофера Робина, - сквозь сжатые зубы сказал ослик. Подоспевшую компанию философ попросту не видел: Пух замечательно загораживал ему весь обзор. - Теперь можно валить, пока Кролик не привел Кристофера Робина.
- Так! - медленно сказал Кристофер Робин.
Его мирный взгляд не спеша начал наливаться гневом.