И фрейлина шепнула.
— Вот нахал! — рассердилась принцесса и пошла было прочь, но… бубенчики зазвенели так приманчиво:
— Послушай, — сказала принцесса фрейлине. — Пойди спроси, не возьмёт ли он десяток поцелуев моих фрейлин?
— Нет, спасибо, — ответил свинопас. — Десять поцелуев принцессы, а иначе горшочек останется у меня.
— Как это неприятно! — проговорила принцесса. — Ну что ж, делать нечего! Придётся вам окружить нас, чтобы никто не подсмотрел.
Фрейлины обступили принцессу и загородили её своими пышными юбками. Свинопас получил от принцессы десять поцелуев, а принцесса от свинопаса горшочек.
Вот была радость! Весь вечер и весь следующий день горшочек не снимали с очага, и в городе не осталось ни одной кухни, от камергерской до Сапожниковой, о которой не стало бы известно, какие кушанья в ней готовились.
Фрейлины прыгали и хлопали в ладоши:
— Мы знаем, у кого сегодня сладкий суп и блинчики! Мы знаем, у кого каша и свиные котлеты! Как интересно!
— Чрезвычайно интересно! — подтвердила обер-гофмейстерина.
— Да, но держите язык за зубами, я ведь дочь императора!
— Конечно, как же иначе! — воскликнули все.
А свинопас (то есть принц, но его все считали свинопасом) даром времени не терял и смастерил трещотку. Стоило этой трещоткой махнуть, как она начинала играть все вальсы и польки, какие только существуют на белом свете.
— Какая прелесть! — воскликнула принцесса, проходя мимо. — В жизни не слыхала ничего лучше! Подите спросите, за сколько он отдаст этот инструмент. Но целоваться я больше не стану.
— Он требует сто поцелуев принцессы! — доложила фрейлина, побывав у свинопаса.
— Да что он, с ума сошел? — воскликнула принцесса и пошла своей дорогой, но шагнула раза два и остановилась. — Надо поощрять искусство! — сказала она. — Ведь я дочь императора! Скажите свинопасу, что я по-вчерашнему дам ему десять поцелуев, а остальные пусть дополучает с моих фрейлин.
— Да, но нам бы не хотелось… — заупрямились фрейлины.
— Вздор! — сказала принцесса. — Уж если я согласилась поцеловать его, то вы и подавно должны согласиться! Не забывайте, что я вас кормлю и плачу вам жалованье.
И фрейлине пришлось еще раз отправиться к свинопасу.
— Сто поцелуев принцессы! — повторил он. — А нет — останемся каждый при своём.
— Станьте в круг! — скомандовала принцесса; и фрейлины обступили её, а свинопас принялся её целовать.
— Что это за сборище у свиных закут? — спросил император, когда вышел на балкон; он протёр глаза и надел очки. — Э, да это фрейлины опять что-то затеяли! Надо пойти посмотреть!
Он поправил задки своих туфель — они у него были совсем стоптанные — и быстро в них зашлёпал в ту сторону.
Придя на задний двор, он потихоньку подкрался к фрейлинам, которые были поглощены подсчётом поцелуев, — надо же было следить за тем, чтобы со свинопасом расплатились честь по чести и он получил ни больше и ни меньше того, что ему причиталось. Никто поэтому не заметил императора, и он стал на цыпочки.
— Это еще что за шутки! — крикнул он, увидев, что его дочка целуется со свинопасом, и хлопнул её туфлей по темени как раз в ту минуту, когда свинопас получал от неё восемьдесят шестой поцелуй. — Вон отсюда! — в гневе заорал император и выгнал из своего государства и принцессу и свинопаса.
И вот теперь принцесса стояла и плакала, свинопас бранился, а дождик поливал их обоих.
— Ах я несчастная! — ныла принцесса. — Отчего я не вышла за красавца принца! Ах, я горемычная!
Меж тем свинопас зашёл за дерево, стёр с лица чёрную и коричневую краску, скинул простую одежду и явился перед принцессой в своем королевском платье. И так он был хорош собой, что принцесса невольно сделала ему реверанс.
— Теперь я тебя презираю! — сказал он. — Ты не захотела выйти за принца! Ни соловья, ни розы ты не оценила, а согласилась целовать свинопаса за безделушки! Поделом же тебе!
Он вернулся в своё королевство и, крепко захлопнув за собой дверь, запер её на замок. А принцессе осталось только стоять да петь:
