Доктор поднялся по лестнице, подошел к номеру Кланду и постучал. Услышав приглашение войти, он открыл дверь и переступил порог. Узкая длинная комната, доставшаяся почтенному семейству, и вправду не блистала роскошью. Три кровати стояли у правой стены, между ними едва уместились дорожные сундуки.
Мадемуазель сидела за шитьем возле крошечного окошка, а мадам искала что-то в шкатулке с нитками. Девушка бросила испуганный взгляд на доктора и медленно поднялась со стула.
– Простите, что потревожил вас. Мне нужно поговорить со всеми постояльцами гостиницы…
– Нам нечего сказать, – отрезала мадам, – Ночь мы провели на этих жутких кроватях, и точка.
– Тем не менее, я обязан вас допросить. Мы уже побеседовали с мсье Кланду, а также с хозяевами и работником гостиницы. Остались только вы и шевалье. Простите мадам, но я должен попросить вас оставить меня наедине с мадемуазель.
– Это никуда не годится! Где такое видано: допрашивать незамужнюю девицу в отсутствие родителей? Я буду рядом и отвечу на все вопросы.
– Сейчас мне нужны ответы мадемуазель, с вами поговорим позже. Ваша дочь вполне взрослая с медицинской и юридической точек зрения.
– Это просто неуместно!
– Как семейный врач я знаю много неуместного.
– Идите к черту! Я останусь здесь: сяду на кровать у двери и буду присматривать за вами. И только посмейте заговорить о чем-то еще, – мадам удалилась, шурша юбками. Мари осторожно присела на краешек стула и шепнула.
– Прошу извинить мою мать. Вы знаете ее тяжелый нрав.
– Я даже успел привыкнуть к нему. Как вы себя чувствуете? Вы очень бледны.
– Все в порядке, просто устала с дороги и еще не пришла в себя после всех ужасов этого утра.
Доктор пристально рассматривал девушку. На бледном лице он не разглядел и следа тревоги. Все же характером Мари пошла в отца; в ней как будто ничего не было от маленькой крикливой мадам. Настоящая снежная королева.
– Перейдем к делу. Вы были знакомы с погибшим?
– Нет, никогда не виделась с ним.
– Его сын живет в Бельфонтене, вам не довелось свести знакомство?
– Нет, мсье.
– Значит, прошлую ночь вы провели в номере?
– Да.
– Полагаю, ваша мать все время находилась рядом?
– Да, мы обе спали.
– А ваш отец?
– Он выходил ночью ненадолго. Я тогда проснулась…
– Может быть, вы услышали что-нибудь внизу?
– Нет, я почти сразу уснула.
– Вот и все, что я хотел узнать, мадемуазель. Ваш отец просил принести книгу из его сундука. И порадуйте свою мать: теперь ее черед отвечать на вопросы.
Мари с книгой вышла. В номере раздавались возмущенные причитания мадам Кланду. Старая женщина не могла смириться, что какой-то бродяжка станет ее допрашивать, словно преступницу. Она шумно уселась напротив, всем обликом выражая презрение к окружающей обстановке и своему визави.
– Я понимаю, что этот разговор вам неприятен, мадам. Спешу вас успокоить: он коснется исключительно событий прошлой ночи.
– Мои дочь и супруг склонны проявлять великодушие к отбросам вроде вас. Могу уверить, что от меня вы снисхождения не дождетесь… – она сделала паузу, сверля доктора прищуренными глазами. – Что касается прошлой ночи, я провела ее в своем гадком номере в окружении семьи.
– Да, мадемуазель уже подтвердила, что вы обе не покидали комнаты, – доктор старался держаться невозмутимо, – Насколько мне известно, ваш супруг выходил ночью?
– Да, он спускался во двор. Мне нужно объяснять, зачем?
– Это лишнее – я все-таки врач, мадам. Значит, вы тоже проснулись… Слышали что-нибудь?
– Нет. Этот хам трактирщик вместе с Греньи гуляли допоздна, но к тому времени все стихло.
– Меня интересует еще кое-что: водили ли вы знакомство с господином Греньи?
– Разумеется, нет! Что могло быть общего у меня с этим грязным дельцом?
– Его сын проживал в Бельфонтене около двух лет – он был вхож в ваш дом?
– Не припомню такого. Нет, сына Греньи я бы точно не пропустила.
– Не сомневаюсь, мадам… Благодарю за откровенность. Собственно, это все вопросы, которые у меня были.
Мари вернулась и присела рядом с матерью. Поклонившись, доктор покинул комнату и направился в номер шевалье.
Молодой дворянин мучился от тяжелого похмелья. Он не притронулся к еде и жадно опустошал кувшин с сидром, который принесла по его просьбе Элен. Шевалье с кружкой в руке открыл доктору дверь и молча пропустил его внутрь.
– Господин де Мире, простите, что заставил ждать. Я оставил наш разговор напоследок, поскольку предполагаю, что он будет самым долгим.
– Присаживайтесь, доктор. Разделите со мной завтрак. Не могу допустить, чтобы стряпня нашей прекрасной хозяйки пропала даром.