Затем чья-то рука коснулась его плеча, и рокочущий голос прокаркал:
— Грешник, покайся в своих грехах. Ибо мы, вассалы Божьи, знаем, что вы здесь делаете.
Время, которое потребовалось Леонарду, чтобы вскрикнуть и наделать в штаны, показалось целыми пятью минутами, хотя на самом деле это заняло едва ли несколько секунд. Он резко развернулся, с выпученными глазами и колотящимся сердцем, чтобы столкнуться с широкоплечей фигурой, стоящей в темноте.
— Эй, ты кто! — прохрипел Леонард.
Фигура шагнула в лунный свет. Кажется, 50-или 60-летний человек, суровое, выветренное от работы лицо с прищуренными глазами, полными презрения. Голос человека прозвучал твердо, но красноречиво, как у евангелистского проповедника огня — и — серы, и одежда его была соответствующей. Это один из Квакеров, понял Леонард, или кем они там были. Рокко упоминал уединенный поселок прямо за холмом. И мужчина выглядел так: брюки и куртка сделаны, казалось, из черной необработанной мешковины, накрахмаленная белая рубашка с болезненно жестким воротником, черная нить для галстука-бабочки и черные, сделанные вручную, ботинки. Он даже носил строгую черную шляпу с полями, и выглядел так же, как Эрнест Боргнайн в «Смертельном благословении»[28] Уэса Крэйвена, но сам Леонард не мог бы сделать такое сравнение, потому что этот фильм будет снят лишь через несколько лет. Он также не мог знать, что в фильме будет звездная молодая блондинка по имени Шэрон Стоун, и это станет единственной достойной ролью в ее предстоящей мегазвездной карьере — но это к делу не относится.
— Т-ты один из Квакеров из-за холма, — пролопотал Леонард, когда его пульс восстановился.
— Боже Всевышний! — вздохнул мужчина. — Мы не безрассудные Квакеры! Мы — Епифаниты!
— Простите, — извинился Леонард.
— И я, пастор Соломон, пришел предостеречь тебя держаться подальше от нашего маленького круга Божьего, грешник!
Леонарду было чем возразить:
— Простите, вы меня даже не знаете, так как вы можете судить меня, как грешника?
— Чума на тебя и твой род — все грешники и преступления против Бога в ваших дьявольских машинах и злом электрическом свете! — во время паузы, будто высеченного в скале, голоса Соломона ночь вокруг них затихла. Затем мозолистый палец пастора указал на Леонарда, как пистолет. — Мы не должны быть запятнаны вашими удовольствиями, ниспосланными Люцифером, и я предупреждаю тебя, чтобы ты никогда не совался в наши смиренные ряды! Мы принимаем нищую жизнь так же, как наш Спаситель! Так что держись подальше от нашей паствы.
И с этим, ожесточенный Епифанит повернулся и начал уходить так же быстро, как пришел. Но что-то раздражало Леонарда, и он чувствовал, что у него нет выбора, кроме как спросить.
— Подождите, э-э, сэр? Мистер Соломон?
Суровый человек повернулся, его лицо сморщилось, словно трещины в сушеных ручьях.
— Пастор Соломон, Благословенный Орденом Епифанитов!
— Ах, верно, пастор Соломон, — дрогнул Леонард. — Но мне было интересно…
Из-за первоначального комментария пастора Леонарду действительно было интересно. Как этот человек мог знать, что это за дом на самом деле, и что здесь происходило? Он пробрался сюда однажды ночью и подсматривал в окна? Или говорил с длинноволосым мужчиной — Мудаком, которого заменил Леонард? И если да, то какие могут быть последствия?
— Что Bы имели в виду, когда сказали… сказали, что Bы знаете, что мы здесь делаем?
Прищуренные глаза свирепо взметнулись.
— Зло слепо и непроницаемо! Мы разгадали, что имеет смысл для тебя и твоего рода, молодой грешник! Нечестивость ваших лампочек, радио и телевизоров! Улыбка сатаны в ваших автомобилях и самолетах! Зло — чистое и неразбавленное, вскормленное дьяволом зло, молодой человек! — твоих микроволновок, и твоих стиралок, и твоих тостеров! — Пастор повернулся и затопал вниз по грязному холму, размахивая белой манжетой. — Так держись от нас подальше!!!
28
Фильм ужасов (1981) Уэса Крэйвена, известного своими фильмами: «Кошмар на улице Вязов», «Есть глаза у холмов», «Люди под лестницей» и т. д.