— Что… э-э… что это, мистер Рокко? — спросил Леонард.
— «Фарм-ускоритель». Чтобы она не потеряла сознание от боли. Винч хочет, чтобы она чувствовала всю «работу», — объяснил Рокко.
— Оx, — сказал Леонард.
Затем Рокко обернулся:
— Наклс. Дай-ка мне Дика Никсона.
Да, это было зловеще, всё правильно. Маски, понял Леонард. Рокко натянул на голову резиновую маску Ричарда Милхауса Никсона, а Наклс последовал его примеру с Барри Голдуотером.
По крайней мере, они держали все это для вечеринки.
Тогда подобие 37-го президента Америки обратилось к Леонарду и, как представитель исполнительной власти, рявкнуло: — Врубай!
Леонард включил быструю съёмку и сосредоточился.
— Твой старик облажался, сучка, — сказал Рокко через президентский дырко-рот и ударил жертву по лицу. — Так что теперь тебе пиздец. Мы так «поработаем» над тобой, что сам Дьявол проблюется.
В этом Леонард почти не сомневался, и когда «работа» началась он отделил свой чувствительный разум от сути этого события и просто притворился, что снимает… ну, политический документальный фильм. Это было обыденно и даже чересчур спокойно, когда Наклс, как неоднозначный сенатор Аризоны Барри Голдуотер, начал…
ЩЕЛК! ЩЕЛК! ЩЕЛК!
…отсекать все пальцы г-жи Вайнштейн с помощью болтореза. С каждым ЩЕЛК! ее спина выгибалась на верстаке и горло издавало звук, пусть и приглушенный, но напоминающий собачий лай. Затем последовала серия захлебывания и сдавленного мяуканья, когда Рокко зажал ей ноздри, а кляп-шар уже блокировал ее дыхательные пути. Ее тело тихо билось в конвульсиях, а лицо краснело; Рокко принимался за нос каждый раз, когда она собиралась отрубиться. Затем…
Ззззип!
…он вытащил свой длинный, тонкий пенис и обильно помочился на нее. Моча и зловоние страха от ее пота вырубили Леонарда.
Наклс бросил раздумывать и встал прямо между ее широко расставленными ногами. Быстрый плевок слюны в ее влагалище и пошла «жара». Целые несколько секунд.
— Оооо, да, — проворчал он.
— Он «кончил», судья! — обрадовался Рокко.
Наклс и Рокко заржали.
— Я приберегу свою «палку» на потом, Наклс, — объяснил Рокко. — Чем больше я «работаю» над этой сукой, тем больше возбуждаюсь. Наверное, у меня было плохое детство, а?
Рокко и Наклс снова заржали.
B отличии от них, Леонард не имел никакого желания смеяться. Он просто не сводил глаз с окуляра «Cапоп» и пытался затеряться в его жужжании. Жалобный вой, заткнутой кляпом жертвы, уже «на автомате» вырывался из её горла, в то время как Рокко сжимал тисками «Crаftsmаn» розовые бутоны ее сосков и тянул их. Теперь ее глаза выпучились, словно были без век; ее нежные ареолы[38] были растянуты до невероятной длины, как розовые ириски, а Наклс затем сделал то же самое с её клитором. Ее тело дернулось, а мокрая спина несколько раз шлепнулась о поверхность верстака. Теперь Рокко скручивал ВГ[39], делая розовые спирали из плоти. Наклс, гораздо менее изобретательный, просто растягивал клитор и «капюшон», насколько это было возможно, а затем…
СНИП!
…быстро отсек мясистый шарик с помощью ножниц по металлу. Это повлекло за собой звук, похожий на поток гравия из ее заткнутого горла, а также полное освобождение всего содержимого ее мочевого пузыря и кишечника.
Теперь комната была виртуальным варевом неземных ароматов. Леонард вполне себе представлял глубокие гроты ада, пахнущие так же.
И, конечно же, эта сцена тоже внесла свой вклад в схожесть образа. Я — оператор ада, размышлял Леонард.
Ножом для замороженных продуктов Рокко отпилил оба ее довольно маленьких уха, беспокоясь не больше, как если бы он отрезал горбушку французского хлеба. Наклс же прошелся горящим концом факела вверх и вниз по ее голеням, мгновенно превратив их в угольки. Больше мяуканья, больше брыкания, более судорожных ударов ее обнаженной, мокрой спины о поверхность верстака. Внутримышечная инъекция амфетаминов в кровь г-жи Вайнштейн, сделанная Рокко, все еще поддерживала ее в сознании во время «работы». Наклс сжег ее лобковые волосы, а затем поджарил сырое мясо ее гениталий, пока они не стали похожи на котлету гамбургера, забытую на гриле. Перочинным ножом Рокко сделал надрез на ее лбу и затем скальпировал ее, срывая человеческий парик с подозрительной компетенцией. Ножницы по металлу отрезали ее нос, а нож для замороженных продуктов отпилил ее груди. И только теперь ее автономные рефлексы начали угасать до слабого подергивания.