— Не здесь! — возразила она, хихикая. — Кто-нибудь на обходе увидит нас. — Леонард потерся «стояком» о ее бедро. — Ммм, ты действительно хочешь меня, — заметила она. — Но мы не можем трахаться здесь, мы должны пойти к тебе…
Идея оборвала остальные слова, и медленная улыбка расцвела на ее лице.
— Подожди, подожди минутку, это здорово!
— Что это? — спросил Леонард, пытаясь засунуть руку ей под платье. — Ты хочешь вернуться в дом?
— Нет, у меня есть идея получше! Пошли!
Она схватила его за руку и дернула. Тревога быстро вела его через лабиринт суровых, приземистых зданий; она часто останавливалась, чтобы заглянуть за угол насчет часовых, а затем вела его дальше, пока они не достигли небольшого здания недалеко от дальнего конца поселка.
— Здесь спят девочки, — прошептала она. — Парниша, надеюсь, ты возбужден. — Ее рука досаждала его паху. — Твою мать, ты еще как возбуждён, отлично!
Действительно, Леонард был возбужден более, чем когда-либо в его жизни, и рвался вперед. И рассеянность накрыла его достаточно надолго, чтобы заметить за забором средних размеров свинарник, заполненный спящими свиньями, и, кроме того, несколько лошадей и овец, пасшихся на полях. Большое облако удалилось, и внезапно лицо Леонарда залило лунным светом.
— С тобой все в порядке? — спросила Эстер с неожиданным любопытством.
— Эээ, да.
Она прищурилась.
— Ты выглядишь немного… темным.
Леонард нахмурился.
— Нам нужно поговорить.
Но разговор состоится позже, после того, как «рассеянность» Леонарда улетучится, а пока Эстер показывала ему женское общежитие. Пять спартанских кроватей стояли в ряд, на четырех из них крепко спали юные девушки, одетые в мешковатые ночные рубашки. Эстер скользнула в темноту и подтолкнула каждую из них, шепча что-то вроде:
Шшш! Не шумите. Вырубите масляные лампы! Я привела мужика!
— Мужика! — воскликнула одна из девушек.
— ТCCC!
Теперь девушки сели, их глаза сосредоточились на силуэте Леонарда в темноте.
— Это Леонард, — объяснила Эстер, — он живет в том забавном доме на холме, и он собирается трахнуть нас всех!
Вау, подумал Леонард.
Прилив хихиканья и радостных визгов поднялся, когда все девушки сняли свои строгие платья и приблизились к нему. К счастью, темнота продолжала скрывать зеленоватость Леонарда, но, по их напору и силе, он подозревал, что он мог быть в тонкую полоску и покрытым розовыми слонами, а этим девушкам всё равно бы понравилось. Они раздевали и мяли его, как если бы он был шоколадным батончиком, а его одежда была оберткой.
— Черт побери, у этого парня охренительно большой член! — обрадовалась одна девушка, когда схватила его.
У кого? У меня? подумал Леонард.
Горячие руки трогали все его тело.
— Какой, блядь, каменный ствол!
— Господи Иисусе, этот парень — сплошной мускул!
Ха-ха-ха… кто? Я?
Но вакханальная похоть быстро оттолкнула эти странности. Леонарда сосали как леденец и трахали как шлюху. Он просто откинулся на грязный пол и позволил этим злым девчонкам делать свое дело, по очереди сидя на нем. И что поразило его, так это красноречивая грубость языка у таких застенчивых, христианских женщин.
— Ооо! Хер ублюдка раскалывает мою пизду нараспашку! Похоже, он выйдет из моего рта!
— «Кончи» в меня большой гигантской струей, ты, трахомашина!
— Выеби меня до усрачки!
— Черт возьми! Он во мне, как ебаный шланг!
— Святое, блядь, дерьмо, Эстер! Я не знала, что у парней бывают такие большие члены, черт возьми!
У кого? У меня? подумал Леонард.
Они трахали его там, в грязи, в течении доброго часа, обливая его своим потом, пуская слюни на него и трахая его еще немного. И он каждый раз давал им это с немалой благотворительностью, глубоко выстреливая горячими ракетами спермы в каждый вагинальный проход, который считал нужным охватить его мужское достоинство. Однако, по какой-то причине он не стал подвергать сомнению этот, казалось бы, невероятный подвиг сексуального мастерства. Например, не было периода эректильной рефракции[90]: каждый раз, когда Леонард выстреливал свое репродуктивное добро, его пенис абсолютно не терял своей упругости. Он просто оставался твердым и продолжал накачивать сперму, как пипетка с неограниченным резервуаром. Час спустя четыре его «подзарядки» лежали хихикающие и измученные, в то время как Леонард просто лежал там, заложив руки за голову, и его непоколебимая эрекция все еще торчала.