Появляется Лео с двумя тарелками, на которых навалены полные итальянские антипасто. Одну тарелку он передает мне, а вторую оставляет себе.
— Эй, а где моя? — хнычет Джулиан.
— Чувак, возьми себе свою. С каких это пор я тебе официант?
— С тех пор, как ты надел кольцо на мою сестру, — поддразнивает Джулиан, приподнимая брови.
Лео хмыкает и откусывает большой кусок фокаччи.
— То, что ты мой шурин, не дает тебе особых привилегий.
— Я напомню тебе об этом в следующий раз, когда ты попросишь меня помочь тебе отремонтировать двигатель твоего "Харлея".
— Может быть, вы двое прекратите это, — вмешалась я, хотя втайне мне нравится, когда они ссорятся, потому что это означает, что все возвращается на круги своя.
Джулиану потребовалось немало времени, чтобы привыкнуть к тому, что его лучший друг и младшая сестра сходятся во взглядах, но, думаю, теперь он это понял. — Вы когда-нибудь устаете подкалывать друг друга?
— Никогда, — говорит Джулиан, поднимаясь на ноги и широко улыбаясь. — Еще раз поздравляю вас обоих. — Он целует меня в макушку и направляется к Роуэн. Подойдя к ней сзади, он кладет руки на ее растущий живот и целует в шею.
Лео с тоской наблюдает за ними.
— Я бы не отказался от этого, — говорит он негромко. — Видеть, как ты раздуваешься от моего ребенка. Блядь, у меня от одной мысли об этом полуобморок.
— Сбавь обороты, — укоряю я, но, по правде говоря, я тоже этого хочу. Мы не так много говорили о детях, но теперь, когда мы женаты, возможно, пришло время вернуться к этому вопросу. А может быть, и вообще не стоит об этом говорить.
— Ну, сегодня наша брачная ночь, — шепчу я ему на ухо. — И ты знаешь, что это значит. — Я смотрю на мужа сквозь ресницы.
— Значит ли это, что я могу иметь с вами дело, госпожа Козлова?
— Всегда, — шепчу я ему в губы.
Мне кажется, я никогда не насыщусь этим мужчиной. Мой суженый. Мое все. Я пробовала жить без него, и это было невозможно. Он делает мою жизнь слаще во всех отношениях. Он делает мою жизнь достойной.
БОНУСНЫЙ ЭПИЛОГ
ДВА ГОДА СПУСТЯ
Рождественское утро
Алена
— Просыпайся, бабочка. — Я открываю глаза, услышав хриплый голос мужа. — У меня есть для тебя особенный рождественский подарок.
Зрелище, которое предстает передо мной, не может быть иначе как восхитительным. Одеяла откинуты, на губах Лео, стоящего на коленях у края кровати, играет томная улыбка. Он полностью обнажен, если не считать ярко-красного банта, повязанного вокруг его уже твердого члена.
— Правда! Это все, что я получу? — Я дразнюсь, но втайне я в восторге. Желание бурлит в моем животе, и я не могу придумать более… э-э… подходящего подарка.
— Это не твой подарок, — говорит Лео, прижимая мои бедра к кровати и нависая над моей обнаженной киской. — А вот это. — Он опускает свое лицо между моих ног, его язык высовывается, чтобы попробовать на вкус.
Что ж, это действительно счастливое Рождество.
Его горячий язык медленно двигается по моему клитору, дразня меня, доставляя мне удовольствие, пока он лижет меня от попки до клитора и обратно. Я хнычу и дергаю его за волосы, ища облегчения, когда волны раскаленного удовольствия пробегают по моему позвоночнику.
— Лео, пожалуйста, — умоляю я, уже отчаянно желая кончить. Потому что этот мужчина сводит меня с ума. Его глаза встречаются с моими, в них появляется веселый блеск, когда он проводит языком по моему входу, а его большой палец танцует по моему клитору, подтаскивая меня все ближе и ближе к краю.
Лео может назвать это рождественским подарком, и так оно и есть, но он часто будит меня таким образом. И позвольте мне сказать, что самое приятное в пробуждении — это не "Фолджерс" в чашке, а волшебный язык мужа, ласкающий твою киску.
Лео отстраняется, его губы покраснели и распухли.
— Ты уже готова для меня, — рычит он, шлепая меня по внутренней стороне бедра. — На руки и колени, бабочка.
Я карабкаюсь, чтобы перестроиться. Язык моего мужа может быть волшебным, но его член достоин наград.
Он обхватывает мою попку, по одной руке на каждой половине, и раздвигает их. Манипулируя моей плотью для своего удовольствия, он расположился у моего мокрого входа. Перед тем как войти в меня, он шепчет мне на ухо:
— Знаешь, какой подарок был бы лучшим на Рождество?