— Помнишь Костю? — спрашиваю я ее. — Клянусь, когда этот пес научился петь, он уже никогда не останавливался.
Алена фыркнула, ее вздернутый носик сморщился от удовольствия.
— Бедный многострадальный щенок. Вырос с тремя мальчиками Козловыми.
— Ты шутишь? — восклицаю я. — У этой собаки была самая лучшая жизнь из всех домашних животных, которых я знаю. Он бродил по дому, как будто владел имением, как мы когда-то. — А потом, поскольку я чувствую себя смелым, я говорю: — Я скучаю по смеху с тобой. Я скучаю по тому веселью, которое было у нас раньше.
Она глубоко вздыхает и смотрит на море перед нами.
— Да. Я тоже. — Она на мгновение приостанавливается, ее брови сходятся вместе. — Иногда я забываю веселиться. Я молода, я в расцвете сил, моя жизнь не должна быть такой чертовски серьезной. Тем более сейчас, когда за мной охотится какой-то психопат.
Упоминание о ее возрасте неожиданно наводит меня на мысль.
— Эй, у тебя скоро день рождения.
Она бросает на меня грязный взгляд.
— Не напоминай мне. Я буду очень раздражена, если мне придется праздновать на этой яхте. — Когда я делаю издевательски обиженное лицо, она бьет меня по руке. — Не из-за тебя. Ну, не совсем. Но я хочу быть с братом, Роуэн, Кирой и вернуться к… нормальной жизни.
— Ты действительно этого хочешь?
— Я… я больше не знаю, чего я хочу на самом деле. — Ее глаза встречаются с моими, воздух между нами тяжелеет от всего, что мы не сказали. Тогда она протягивает руку и проводит пальцем по шраму, рассекающему мой подбородок.
— Откуда он у тебя? — спрашивает она.
— Когда мы попали в засаду, устроенную людьми Антонова. Это не единственное боевое ранение, с которым я ушел, но самое заметное. — Прошло почти три года с тех пор, как отец Киры, главный враг нашей семьи, устроил засаду на меня, моих братьев и наших людей, когда мы думали, что спасаем Джорджию после ее похищения. Как оказалось, Джорджия спасла нас, но не раньше, чем началась эпическая битва, в которой Джорджия едва не погибла, а мои братья и сестра Кира оказались в тяжелом состоянии. Но, в конце концов, мы все остались живы.
— Верно, — отвечает она, по-прежнему не разрывая зрительного контакта. Энергия смещается вокруг нас, и я не могу отвести взгляд, даже если бы захотел. По моим венам разливается жар, и мне требуется все, чтобы не наклониться вперед и…
— Извините за беспокойство, друзья! — Голос, который у меня ассоциируется с гвоздями на меловой доске, доносится с морским бризом. Он большой, наглый и явно из Поднебесной. На краю палубы появляется Джек, и, несмотря на его слова, он вовсе не выглядит сожалеющим. — Палубная команда заметила стаю дельфинов, играющих у правого борта судна. Я подумал, что Элисон будет интересно понаблюдать.
Но единственный интерес, который отражается в его глазах, направлен на мою невесту. Фальшивую или нет, но мне это не нравится. Я встаю и поворачиваюсь к этому придурку, который почему-то считает приемлемым мешать паре, уединившейся за выпивкой.
— Спасибо за совет, приятель, но мы тут в самом разгаре. Может, оставишь нас наедине?
— Конечно. Не хотел вмешиваться. — Слова извинения не соответствуют блеску в его глазах. Слишком хорошо узнав этот жесткий взгляд, который я вижу у других преступников, у других плохих людей, таких же, как я, я делаю мысленную пометку попросить Диму покопаться в его прошлом.
Я уже готов сказать ему, чтобы он проваливал, но меня останавливает вторая мысль. Это прекрасный шанс напомнить этому придурку, что я — ее мужчина. По крайней мере, на этом судне.
— Не волнуйся, брат. — Я хлопаю его по спине сильнее, чем нужно. — Если Аля хочет посмотреть на дельфинов, то почему бы и нет?
Алена встает, выражение ее лица говорит: В какую игру ты играешь? — но она не настаивает на своем. Вместо этого она прохаживается мимо меня и говорит Джеку, чтобы тот вел ее.
— Да, Джек, веди, — отвечаю я эхом, звучащим слишком весело, что заставляет Алену бросить на меня еще один вопросительный взгляд через плечо.
— Что? — шепчу я, пока мы направляемся к верхней палубе. — Мне тоже нравятся дельфины.
Она фыркает.
— Для меня это новость.
Джек ведет нас к перилам правого борта, где собрались еще несколько членов экипажа. Здесь темно, большинство верхних огней погашено, только несколько палубных фонарей освещают наш путь, и, конечно, звезды мерцают над головой.