Джек присвистнул и взял меня за руку, чтобы поближе рассмотреть кольцо.
— Ну и камушек у тебя. Ты уверена, что он не пытается что-то исправить? — Он говорит это в шутливой форме, но, тем не менее, это раздражает.
Я сужаю глаза.
— Разве тебе не нужно быть где-то еще?
— Нет. — Он прислонился спиной к перилам. — Я бы сказал, что нахожусь именно там, где и должен быть. Делаю себя полезным. — Он выхватывает лосьон из моей руки и пальцем показывает, чтобы я повернулась. — Давай я помогу тебе со спиной.
Я на мгновение замешкалась. Я не хочу, чтобы Джек понял это неправильно, но вокруг больше никого нет, а нанести солнцезащитный крем на спину практически невозможно, да и солнечные ожоги — это отстой, так что…
— Хорошо, — соглашаюсь я, поворачиваясь. — Только без шуток.
Он издает звук, похожий на хрюканье, из глубины горла. Он взмахивает руками вверх, распределяя солнцезащитный крем по моим плечам, и входит в ритм, который больше похож на массаж, чем на эффективное распределение крема.
— Где он сейчас? Если бы у меня была невеста хотя бы наполовину такая же сексуальная, как ты, я бы ни на секунду не оставил ее без внимания.
Я закатила глаза так сильно, что чуть не потянула мышцу.
— Да, но я не вижу у тебя на пальце кольца. И ты не кажешься мне парнем-одиночкой.
Он хмыкает.
— Да, может быть, и нет. Хотя, если бы ты была одна, мне пришлось бы пересмотреть свое мнение.
— Да ладно.
Я уже собираюсь сказать ему "руки прочь", когда в воздухе прорезается другой голос, кипящий от ярости.
— Убери свои грязные руки от моей невесты.
От неожиданности я резко оборачиваюсь, и флакон с лосьоном выскальзывает из рук Джека и летит по воздуху. Не знаю, почему мне кажется, что я сделала что-то не так, это не так, но атмосфера заряжена очень агрессивной, очень мужской энергией. Когда я поднимаю голову, то вижу, что глаза Лео опасно мигают, а губы сжаты в тонкую линию.
— Не беспокойся, приятель. — Джек выпрямляется во весь рост и встает в линию с Лео. Глупый человек. — Я просто помогал Эли с лосьоном, так как больше некому было это сделать.
— Меня это чертовски беспокоит, приятель, — подражает Лео, от него волнами исходит темная энергия. — Я единственный, кто имеет право прикасаться к ней.
От слов Лео о собственничестве у меня сводит зубы. Какое право он имеет на меня?
Не желая дальнейшей эскалации ситуации, я вклиниваюсь между ними. Джек понятия не имеет, на что способен Лео. Черт, да я и сам не представляю, на что он способен. Когда-то он был спокойным, но годы, проведенные в роли закаленного вора, заставили его не моргать при виде жестокости. И сейчас он, похоже, готов кого-то убить. В частности, Джека.
— Я ничего такого не имел в виду, просто хотел помочь. — Джек поднимает руки и медленно отступает назад, правильно истолковав убийственный блеск в глазах Лео.
— В следующий раз, когда захочешь быть полезным, сунь палец в розетку.
Джек бросает тяжелый взгляд через плечо и исчезает внутри яхты, оставляя нас с Лео один на один. Он вибрирует от злости, но к черту его, я тоже зла.
— Это было совершенно неуместно. Я в состоянии позаботиться о себе сама. И более того, — я стою на своем, голова наклонена, плечи расправлены, — несмотря на это кольцо, я не твоя. Ты давно отказался от этой привилегии.
И тут я замечаю, что он одет в облегающие шорты для плавания… и только. Материал тянется по его мускулистым бедрам, подчеркивая каждую выпуклость и пульсацию его мощных ног. Но именно от его верхней части тела у меня пересохло во рту.
Его широкие загорелые плечи и рельефные бицепсы, а также россыпь шрамов и татуировок. Их очень много. Гораздо больше, чем было у него до принятия присяги. По шее ползет татуировка с изображением грозного черного орла, сжимающего кроваво-красную розу, а над правым плечом — рычащий волк с пронзительными голубыми глазами, выходящий из поля темных теней, символизирующий его верность и свирепость.
А над его сердцем — татуировка, от которой у меня пересохло во рту. Нежная бабочка, крылья которой украшены яркими оттенками синего и фиолетового, грациозно порхает. Ее присутствие — это тайный язык, выгравированный на его коже.
Я тяжело сглатываю. Неужели я и есть та самая бабочка, нарисованная на его коже? Не может быть, ведь так? Нет, конечно же, нет. Я хороню эту мысль, запирая ее в глубинах своей души.