— Детка, тебе лучше ослабить хватку, а то я сейчас в тебя взорвусь. — Я наклоняюсь и опускаю поцелуй на ее внутреннюю часть бедра. — А я бы предпочел кончить в тебя.
Ее губы складываются в букву "О", и она бросает мой член, как горячую картофелину. Мгновение спустя между ее бровей появляется морщинка.
— У тебя есть презерватив?
Хрен там я буду использовать с ней презерватив. Между нами никогда не будет барьера.
— Презерватива нет, но я чистый, а ты на таблетках.
Она тяжело сглотнула.
— Откуда ты это знаешь?
Черт возьми, я знаю о ней все, но это не то, в чем я могу признаться.
— Когда я собирал твои вещи, — говорю я. — А ты разве не чистая?
— Да, но… — Она слегка качает головой. — А ты?
Я подавляю комок в горле и укрепляю свою решимость.
— Я никогда не занимался сексом без презерватива с кем-то, кроме тебя. — Случайный секс давно потерял для меня свой блеск. Секс на одну ночь — а это все, чем он был после нее, — был лишь тем, что я делал, чтобы мой член не взорвался. Я никогда не получал от этого особого удовольствия. Поэтому я планирую получить от этого удовольствие.
— Мы закончили обсуждать это? — спрашиваю я, раздвигая ее ноги, чтобы ввести в нее два пальца. Ее глаза закатываются, и она издает придыхательный стон, вжимаясь в мою руку. Аля снова на грани; я знаю, что это так, поскольку ее маленькая тугая киска сжимает меня так, словно она вот-вот взорвется. Поэтому я помогаю ей, вставляя в нее пальцы ножницами, пока она не застонет от желания.
Я могу заставить ее кончить вот так. Это было бы так просто. И ничто не доставит мне большего удовольствия, чем наблюдать за ее лицом, когда она распускается. Ну, почти ничего. Именно поэтому я убираю руку до того, как она переваливается через край.
Ее глаза распахиваются, и она смотрит на меня так, словно я только что украл ее любимую игрушку.
— Если ты собираешься кончить, то только на мой член, — рычу я, мой голос хриплый от желания. — А сейчас мы должны это снять. — Я ослабляю завязки, стягивающие ее бикини, и материал поддается, когда узел развязывается.
Я издаю глубокий гортанный звук, исследуя ее грудь, большими пальцами проводя по ее чувствительным соскам. Она закусывает губу, откидывает голову назад, наслаждаясь ощущениями от моих грубых рук на ее нежной коже. Я сжимаю зубы, напряжение кипит в моей челюсти, когда она берет в руки мой ствол и проводит пронзенную головку по ее щели. Я не знаю, как мне удастся продержаться дольше нескольких толчков. Ведь почувствовать Алю изнутри — это все, о чем я мечтал долгие годы. Слишком долго.
Готовясь взорваться, я хватаюсь за ее бедра, почти дрожа от энергии, которая уходит на то, чтобы двигаться медленно, терпеливо подавая в ее прекрасную киску головку моего пронзенного члена, давая ей время привыкнуть к моим размерам. А потом я делаю ее любимую вещь — обхватываю рукой ее горло и сжимаю. Совсем чуть-чуть. Она задыхается и откидывает голову назад.
Похоже, моя девочка все еще любит грубость. Какой бы крутой она ни была внешне, она все еще хочет, чтобы над ней доминировали в постели. Поэтому я толкаю ее вниз, одной рукой прижимая ее спину к твердому полу пещеры. Каменистая земля внизу только усилит ощущения.
Одним сильным толчком я оказываюсь глубоко внутри нее. Я вошел в нее до упора, ощущения настолько сильные, что кажется, будто я левитирую.
— Как ощущения? — спрашиваю я, проводя языком по ее горлу.
— Огромный, — задыхается она.
— Хорошо. — Я сглатываю. — Ты создана для меня, бабочка. Твое тело знает, как открыться для меня. Ты примешь каждый дюйм, и тебе это понравится. Даже если тебе будет больно несколько дней.
Она кивает, ее глаза — темная, мутная масса. Когда я начинаю двигаться, она хватается за край бассейна. Достаточно, чтобы удержать ее на месте, пока я трахаю ее как сумасшедший. Отдаю ей все, что могу.
— Как ты заставляешь меня чувствовать себя так? — задыхается она. У меня нет ответа, поэтому я наклоняюсь и целую ее, наслаждаясь ее прекрасным вкусом. Я провожу рукой по ее соскам, пощипывая и оттягивая их до тех пор, пока мне не кажется, что она не сможет больше терпеть. Затем я атакую ее клитор пальцами, двигаясь по кругу, то быстро, то медленно. Давление жесткое, неослабевающее — как она и любит.
Я обрабатываю ее клитор, пока она не начинает стонать мне в рот, наши губы прижаты друг к другу, но не целуются. Ее дыхание смешивается с моим, когда она задыхается. Это грязно и так прекрасно, именно то, что мы всегда пробуждали друг в друге.
Когда она, наконец, освобождается, чтобы вдохнуть полной грудью, моя голова откидывается назад, и я вытаскиваю ее, вызывая у Али очень недовольный стон.