Будет искать ценности без чьей-либо подсказки или помощи.
Но главной ценностью у него вновь и вновь будет Родина.
Вновь и вновь будет удовлетворение чувства принадлежности к ней.
Вновь и вновь будет актуальна неповрежденность лучших чувств человека.
И – незамутненность сознания от искажений реальности.
Человеку хочется не только любить свою Родину, но и гордиться ею.
Гордиться сильной страной, стабильным государством.
Стабильность, если предвидеть опасности регресса, – первооснова продуктивного развития общества.
Родина моя!
Где ты?..
Тишина…
Что же делать?..
Набраться мужества и терпения и попробовать увидеть за деревьями лес.
Так, что это мне принесли?
Диаграмму ИТАР-ТАСС?
Что там?..
Свыше тысячи шестисот человек, как и я, в шкале ценностей вровень с благополучием своих семей видят благополучие и процветание своей Родины.
Затем – соблюдение законности.
За ними – порядка.
И только после них – свое хорошее здоровье.
Значит, как и я, многие люди считают Родину первичной оболочкой своего существования, своей самоидентификации.
И Родина – главная ценность для людей: она вровень с благополучием каждого.
Родина – выше законов.
Выше порядка.
И – даже здоровья.
Неизвестные мне люди сделали хорошую, классную работу.
Не имеет значения: был то политический заказ или независимое исследование.
Важнее то, что люди все активнее врачуют и причесывают себя и свое время.
В номер эту диаграмму!
Может, кто-то хочет укрепиться верой и надеждой?
А поводов для укрепления надежды – более чем достаточно.
У руля государства – третье поколение высших управленцев.
Это немногословные и, хочется верить, ответственные и сильные духом мужчины.
Они мало говорят.
Знают, видимо, больше, чем говорят.
Но удастся ли разогнуть им «загогулину» предшественников?..
Процесс разгибания, скорее всего, вопрос времени.
А пока можно и порадоваться.
Где те мальчишки, что год назад выпрашивали у меня денежку у газетного киоска?
Их судьбу, видимо, уже определили структуры местной, муниципальной, власти.
К тому же все очевиднее эффективность действий исполнительных органов федеральной власти: ее институты способны не только своевременно, но и адекватно отвечать оперативным вызовам времени и обществу, а верховная власть, скорее всего, приступила к разработке стратегических замыслов, рассчитанных на восстановление утраченного внутреннего равновесия многих и многих граждан.
Переменчивая жизнь изменила многое?..
Да, это так.
Но даже она, переменчивая жизнь, пасует перед неизменными данностями.
Во все времена любовь остается любовью.
Верность – верностью.
Дружба – дружбой.
Нежность – нежностью.
Радости – радостями.
Горе – горем.
Подлинные, внутренне присущие человеку начала начал, – неуничтожимы.
Над ними не властны перемены.
Над ними не властна даже смерть.
Перемены – всего лишь записи на полях неизменной природы человека.
Стыдно сказать: мой друг лежит в больнице, а я еще не навестил его.
Надо двигать к нему.
Может, найду утешение в нем?
А вдруг он нуждается во мне?
И – едва ли он поет песни.
Письмо десятое
ПЕСНЯ
– Здравствуй, дружище!
– Привет, дорогой!
– Как поживаешь?
– Если отвечать по-русски, прозвучит неприлично, а если по-японски – хе-ро-ва-то… Видишь, где оказался?
Друг обвел печальными глазами больничную палату и рассказал притчу.
…Шел через пустыню путник.
Нес с собой провианта, чтобы хватило на весь путь в десять дней.
На пятый день встретил умирающего от жажды человека.
– Помоги! Мне нужен всего глоток воды, – обратился к путнику умирающий.
– Не могу: все рассчитано на одного, – ответил путник, – а ты до цели, увы, дошел.
И – ушел.
И – ни разу не обернулся.
Через два часа встретился путнику оазис.
Журчала вода.
Пели птицы.
Укрывала всех от палящего солнца благодатная тень деревьев, и были веселы люди.
И устыдился путник: надо было помочь умирающему.
Вернулся.
Поздно…
И понял тогда путник: он не сделал того, что мог сделать.
– Наверное, все нужно делать вовремя, – подвел черту своей притче друг.
То, что сказал после, удивило:
– За других не ручаюсь, но мы с тобой живем, похоже, остаточным дыханием.
И уже не сказал, а скорее выдохнул:
– Когда же мы найдем свой оазис!
И как-то незнакомо-жестко посмотрев на меня, то ли спросил, то ли ответил: