- Да? - Паркер наклонился над столом и внимательно смотрел на экран. - Вы думаете, они пойдут на сделку?
- Бойцы? Могут. - Питер помолчал немного, потом продолжил: - Вы знаете мои взгляды, сэр. Я вообще против переговоров с этими людьми.
- Даже в таких обстоятельствах? - спросил Паркер.
- Особенно в таких обстоятельствах. Мои взгляды на политику этой страны совпадают с вашими, доктор Паркер. Это испытание. Какими бы справедливыми ни казались нам требования, мы должны сопротивляться до самой смерти манере, в которой они предъявлены. Если эти люди одержат победу, мы подвергаем опасности все человечество.
- Какова ваша оценка возможности успешного противодействия? неожиданно спросил Паркер, и хотя он понимал, что этот вопрос будет задан, Питер некоторое время колебался.
- Полчаса назад я поставил бы десять против одного, что могу осуществить состояние "Дельта" с жертвами только среди захватчиков.
- А теперь?
- Теперь я знаю, что это не опьяневшие фанатики. Они, вероятно, подготовлены и вооружены не хуже нас, а операция готовилась годами.
- Каковы же наши возможности?
- Я сказал бы, что промежуточного положения нет. Если мы потерпим неудачу, получим ситуацию со ста процентами жертв. Погибнут все на борту и вся команда "Тора", участвующая в действиях.
- Хорошо, Питер. - Паркер откинулся в кресле, это был жест, обозначающий конец разговора. - Я поговорю с президентом и премьер-министром, они поддерживают со мной связь. Потом поставлю в известность послов и в течение часа вернусь к вам.
Экран опустел, и Питер почувствовал, что сумел подавить свою ненависть. Он был холоден и готов к эффективным действиям, как скальпель хирурга. Готов к работе, для которой так тщательно тренировался; он способен хдаднокровно оценивать свои шансы на успех и поражение.
Он нажал кнопку вызова. Колин ждал за звуконепроницаемой переборкой в командной рубке, он появился немедленно.
- Парни разобрали гранату. Первый сорт. Предположительно, взрывчатка новейшего советского производства, граната фабричного изготовления. Профессиональное оружие - и оно сработает. Да, парень, сработает.
Питер едва ли нуждался в этом подтверждении, а Колин, усевшись в кресло против Питера, продолжал:
- Мы пропустили запись через телепринтер Вашингтона... - Он наклонился и проговорил в микрофон: - Пустите запись, вначале без звука. И мрачно сказал Питеру: - Это дурная новость, которую я пообещал.
На центральном экране пошла запись. Она была сделана из кабинета, выходящего на площадку обслуживания.
Изображение "боинга", задний план искажен увеличением и волнами нагретого воздуха, поднимающимися с раскаленного бетона.
На переднем плане обнаженные плечи и торс самого Питера, он идет к самолету. Изображение замедленное, так что Питер почти не сдвигается с места.
Неожиданно начала отодвигаться передняя дверь самолета, и оператор мгновенно еще больше увеличил изображение.
Показались два пилота и стюардесса, камера дала несколько кадров, и изображение опять увеличилось. Объектив быстро приспособился к темноте внутри, показалась прекрасная голова блондинки, но вот эта голова слегка повернулась, и милые губы шевельнулись: девушка что-то сказала - как будто два слова, прежде чем снова повернуться лицом к камере.
- Ну, хорошо, - сказал Колин. - Пропустите снова, с обычной записью звука.
Снова пошла запись, открылась дверь, показались три заложника, повернулась золотая голова, и послышались слова Ингрид: "Нет слайда", но на фоне сильного треска и шипения.
- Нет слайда? - переспросил Питер.
- Пустите снова и пропустите звук через фильтр, - приказал Колин.
То же самое изображение на экране, поворачивается золотая голова на длинной шее.
- Это слайд. - Питер не вполне был уверен, что расслышал верно.
- Хорошо, - сказал Колин технику. - Пустите снова с резонансной модуляцией.
Снова то же изображение, голова девушки, полные губы раскрылись, девушка сказала кому-то невидимому в самолете.
Теперь слышалось ясно и четко. Она сказала: "Это Страйд". И Питеру показалось, что его ударили кулаком в живот.
- Она тебя узнала, - сказал Колин. - Нет, дьявольщина, она ожидала, что это будешь ты!
Мужчины смотрели друг на друга, на красивом жестком лице Питера выражение дурного предчувствия. "Атлас" - одна из самых засекреченных организаций. Только двадцать человек за его пределами знали о его существовании. Один из них - президент США, другой - премьер-министр Великобритании.
Несомненно, только четыре или пять человек знали, кто командует отрядом "Тор" в "Атласе". И тем не менее нельзя было ошибиться в словах девушки.
- Пропустите снова, - резко приказал Питер.
Они напряженно ждали этих двух слов, и вот их произносит свежий молодой голос.
- Это Страйд, - сказала Ингрид, и экран потемнел.
Питер пальцами помассировал закрытые веки. С легким удивлением он понял, что не спал уже сорок восемь часов, но его беспокоила не физическая усталость, но неожиданное ясное сознание предательства и неслыханного зла.
- Кто-то выдал "Атлас", - негромко сказал Колин. - Какой-то подонок. Теперь они должны все о нас знать.
Питер опустил руку и открыл глаза.
- Я должен снова поговорить с Кингстоном Паркером, - сказал он.
Паркер на экране казался рассерженным и возбужденным.
- Вы прервали президента!
- Доктор Паркер, - спокойно сказал Питер, - обстоятельства изменились. По моему мнению, вероятность успешного проведения "Дельты" значительно уменьшилась. Теперь шансы по крайней мере равные.
- Понятно. - Паркер сдержал свой гнев. - Это важно. Я сообщу президенту.
Уборные к этому времени заполнились, полны и чашки унитазов. Несмотря на кондиционеры, вонь пропитала все в салонах.
При строгом распределении и ограничении пищи и воды большинство пассажиров впало в оцепенение или страдало от голода, дети капризничали и плакали.
Ужасное напряжение начинало сказываться и на похитителях. Они несли буквально непрерывную вахту, четыре часа беспокойного отдыха, потом четыре часа бдительности и действий. Красные хлопчатобумажные рубашки помялись и потемнели от пота под мышками, пота нервного и физического напряжения, глаза налились кровью, характер ухудшился.
Перед самой полуночью темноволосая девушка Карен сорвалась - пожилой пассажир не сразу подчинился ее требованию вернуться на место после пользования туалетом. Она привела себя в сотояние истерического гнева и несколько раз ударила старика по лицу рукоятью револьвера, рассекла ему щеку до кости. Только Ингрид смогла успокоить ее, увела в завешенную кухню туристского салона, ласкала и обнимала.
- Все будет в порядке, Liebchen - Она погладила ей волосы. - Надо еще немного потерпеть. Ты такая сильная. Еще несколько часов, и мы примем пилюли. Уже скоро. - И в течение нескольких часов Карен сдерживала дрожь рук и, хотя была бледна, смогла снова занять свое место в конце туристского салона.
Казалось, силы Ингрид не имеют предела. Ночью она медленно расхаживала по проходу, негромко разговаривала с теми пассажирами, кто не мог уснуть, успокаивала их обещанием немедленного освобождения.
- Завтра утром мы получим ответ на свои требования, и все женщины и дети будут освобождены - все будет в порядке. Подождите немного и увидите.
Вскоре после полуночи к ней в рубке обратился полный маленький врач.
- Бортинженер в очень тяжелом состоянии, - сказал он. - Если его немедленно не поместить в больницу, он умрет.
Ингрид прошла к бортинженеру и склонилась к нему. Кожа у него была сухая и обжигающе горячая, дыхание неровное и поверхностное.
- У него отказывают почки, - сказал врач. - Отказ почек из-за отложенного шока. Здесь мы не можем ему помочь. Его нужно отправить в больницу.
Ингрид взяла целую руку боринженера. "Мне жаль, но это невозможно".
- Разве у вас нет чувств? - горько спросил у нее врач.
- Мне жаль его - но жаль и все человечество, - ответила она. - Он только один. А там миллионы.