Остальное была бесполезная болтовня о его жизни в Саратове и мести за сестру. Он с отвращением посмотрел на Эльмира Смирнова. Что-то в словах Джованни привлекло мое внимание. Щелчком пальца я приказал Роману приблизиться к Эльмиру.
Джованни махнул своим людям, чтобы они пропустили Романа. Мой бык схватил голову Эльмира и вывернул его шею назад, открывая весь цвет его лица.
Мускул на моей челюсти напрягся, но я отказался выдать внезапно нахлынувшие на меня эмоции. Такие люди, как мои коллеги, боссы, бросаются на первый признак слабости, точно так же, как я поступаю с ними.
— Сестра, говоришь? — заметил я. Николина Федоровна? В глубине глаз Эльмира мелькнула искра узнавания. Глаза, которые были гибридной смесью серого и голубого.
Выражение лица Романа тоже дрогнуло, показывая, что он видел то же, что и я, и понимал, что это может означать. Чувство, похожее на страх, вскипело во мне. Страх и предательство.
— Прошу прощения, джентльмены, — сказал я, и мой тон стал еще мрачнее, когда ярость, которую я прятал под маской вежливости, угрожала вырваться наружу.
Но я срочно нужен в другом месте.
Сквозь туман гнева и предательства до меня отчетливо донесся голос Елены. Даже в моем сознании ее тон звучал саркастично и свято.
Я не буду пешкой в игре Татьяны.
И я не оставлю тебя в покое.
Я боялся, что уже слишком поздно.
Последний шаг был сделан. Шах и Мат.
Как будто мы разделили силу телепатии, я встретился глазами с Романом, и он сразу понял, что я имею в виду.
Позвони Артему и скажи, чтобы он собрал людей.
В нашей семье появился предатель.
Он коротко кивнул.
Елена Фальконе
29
Я была удивлена тем, как сильно холодные взгляды, которые я получала, на самом деле беспокоили меня. Взрослея, я жаждала анонимности и изоляции.
Я намеренно затевала драки со своими двоюродными братьями и сестрами, была настолько враждебна, насколько это было возможно для моих одноклассников.
И все ради того, чтобы меня оставили в покое, чтобы меня так не любили, чтобы никто не осмеливался полюбить меня.
Но сейчас, мое сердце сжималось, когда Даника не предлагала мне сироп, или когда Роксана проходила мимо меня в коридоре, как будто я была предметом мебели.
Даже быть проигнорированным Артемом было больно.
От Дмитрия и Татьяны, я ожидала плохой реакции, и обнаружила, что больше расстроена тем, что Дмитрий игнорирует меня, чем Татьяна. Антон, к счастью, мало что знал о том, что происходит между взрослыми, и был единственным, кто не игнорировал меня.
Я укрылась в библиотеке вместе с бабушкой. Какая - то часть меня рвалась наружу, но воспоминания о том, как Константин водил меня по траве и деревьям, только напомнили мне о самом болезненном последствии моего обвинения: Кон игнорировал меня. Он был зол на меня.
Рассудком я понимала, что он должен прийти в себя. Я был права в своем убеждении, я был уверена в этом. Если он хочет и дальше наказывать меня, пусть так и будет. Я ничего не могла поделать.
Даже если у его ярости были невысказанные временные рамки. Но какая-то гораздо менее разумная часть моего мозга была несчастна из-за его гнева. Я всю ночь нервничала, как неуверенный ребенок.
Должна ли я отказаться от своей веры? От моего обвинения? Или я должна заставить Константина говорить со мной, даже если это будет борьба?
Все эти странные эмоции и реакции кружились вокруг моего тела. Мой желудок, казалось, был наполнен свинцом, мое сердце, казалось, постоянно сжималось. Я была на грани слез каждую ночь, прежде чем заснуть, и просыпалась каждое утро с головой в унитазе.
Мне это не понравилось. Мне казалось, что я изучаю свое тело во второй раз. Ощущение новизны захлестнуло меня, как будто все мое тело срезало гвоздь слишком близко к кровати.
Снаружи библиотеки послышались голоса, высокие и пронзительные. Я уловила тон Даники, но не смогла разобрать второй. Я медленно отложила книгу и направилась к двери. Голоса стихли.
— Продолжаешь? — Говорила Даника.
— Я ничего не понимаю. Что он говорит?
Явная тревога в ее голосе заставила меня толкнуть дверь и выглянуть в коридор. Стояли две фигуры, Даника и Роксана. Даника обхватила руками живот и широко раскрыла глаза. Напротив нее Роксана говорила по телефону, лицо ее было напряжено.
— Роксана ... — снова попыталась Даника.
Роксана сунула палец ей в ухо, чтобы отгородиться. Выражение ее лица стало напряженным, реагируя на все, что говорил другой человек на другом конце линии. Я подошла ближе, тщетно пытаясь расслышать, что происходит, но в итоге только привлекла внимание Даники.