— Мэлори не была замужем. Ответил Артем. Дмитрий пожал плечами.
— Значит, её отец. Те женщины, которым причиняют боль их мужья и отцы, гораздо более вероятны, чем безудержный серийный убийца на свободе, целящийся в жен мафии и вырывающий у них зубы.
Я действительно видел в этом заслугу Дмитрия.
Это была диковинная идея, что был человек, или группа людей, которые охотились на этих женщин, женщин, которые не имели очевидной связи друг с другом.
У кого хватит враждебности к трем отдельным семьям, расположенным в разных частях Северной Америки, чтобы причинить боль этим женщинам?
— Удаление зубов — это уловка, чтобы отвлечь людей от чего-то другого, — добавил Дмитрий.
— Кто-нибудь когда-нибудь пытался скрыть тот факт, что он убийца в этом мире? Резонно спросил Артем.
Большинство гангстеров носят его как знак отличия. Я обдумал их доводы, моя собственная интуиция подсказывала мне следить за этой ситуацией.
— Давай не спускать с него глаз. Меня интересует, как реагирует Лефевр. И Ломбардцы, и Макдермотты демонстрировали свой гнев, угрожая соседям и правительству. Мне было любопытно посмотреть, как отреагирует Лефевр.
Если он будет молчать, возможно, Мэллориш станет еще одной печальной жертвой домашнего насилия. Но если он проявит тот же гнев, что и две другие семьи...возможно, у нас была гораздо более серьезная проблема.
В этот самый момент зазвонил телефон на моем столе.
Мои первые поздравления, — подумал я, или мое первое объявление войны.
Когда я поднял трубку, в комнате было тихо.
— Константин Тарханов. Константин, — раздался знакомый голос на другом конце провода. Полагаю, вас следует поздравить.
Я улыбнулся.
Мицузо Ишида был главой Якудзы Ишида, их территория находилась в Нью-Джерси. Ишиды правили Нью-Йорком уже несколько десятилетий, это была старая и уважаемая семья. Его признание меня новым королем Стейтен-Айленда ничего не значило.
До обеденное время, более двух боссов позвонил.
Чэнь Цян, босс триады Чэнь, расположенной в Квинсе. А также Томас О-Фиаич-старший, босс банды о-Фиаич, расположенной в Бруклине. Наверное, мои новые соседи.
Единственным боссом, который не позвонил мне с поздравлениями, был Витале Ломбарди.
Я не удивился: Ломбардцы были преданы традициям.
И традиция диктовала, что свержение "Коза Ностры" и замена их братвой неприемлемы.
Несмотря на молчание Витале, мои люди праздновали победу. Три короля Нью-Йорка позвонили, чтобы приветствовать меня в своей пастве, приветствовали братву за столом.На моих людей больше не будут смотреть свысока или списывать со счетов как на безмозглых бандитов. Я больше не присягал на верность своей семье в России и не жил временно в разных местах.
Пришло время построить свою империю, осуществить свои амбиции. Я только надеялся, что она согласится присоединиться ко мне.
Константин Тарханов
4
Конюшни тянулись по всему участку, отделенные от дома километрами деревьев.Путь от поместья до конюшен будет долгим, так что ехать туда и обратно будет гораздо легче.
Роман немедленно наложил вето на идею прогулки пешком. Вокруг конюшни располагалась закрытая и открытая арена, а также свежие зеленые загоны, готовые к выпасу. Сотни тысяч долларов были вложены в создание этого приюта для лошадей.
Даже Хейбарн стоил довольно дорого. Под полуденным солнцем мои лошади приспособились к новой обстановке. Бэзил уже начал пастись.
Темный залив расслабился в своем новом окружении, больше заботясь о своем желудке, чем о своем окружении. Две другие мои скаковые лошади не разделяли его чувств.
Одесса стояла рядом со мной у забора, ища еду в моих руках и карманах. Серебряная пеструшка любила внимание больше, чем две другие, и терпеть не могла, когда ее день нарушали вне ее строгого графика.
Но она была не так плоха, как Хиларион.
Хиларион скакал вокруг своего загона, прижав уши.
Время от времени он резко останавливался, чтобы осмотреть что—нибудь, незнакомое растение, странную изгородь, прежде чем яростно вставать на дыбы и возвращаться к своим беспорядочным движениям.
— Как ты думаешь, они готовы отправиться в свои конюшни? — спросил Роман, почесывая Одессу за носом.
— С Бэзилом и Одессой все будет в порядке. А Хиларион, нет. Я не верю, что он не разрушит это место и себя в процессе. Как будто он знал, что мы говорим о нем, Хиларион резко повернул к нам голову. Его Каштановая шерсть блестела на солнце, когда он двигался.
— Дмитрий считает, что тебе следует его усыпить, — заметил Роман.