Перепуганные слуги выполнили приказание.
- Война? - Побелевшими губами прошептал Бявлыдок.
- Если бы, - не скрывая разочарования ответил Бабун, - не война. У меня к тебе официальное поручение. От Пахана. Так что вели всем лишним покинуть зал.
- Кшить, отсюда все, - промямлил ошарашенный князь.
Не менее обалдевшие придворные поспешили ретироваться. Творилось что-то несусветное. Поклонник шайтана заявляется и сообщает, что является посланцем генсека. Инстинкт самосохранения подсказал придворным, что от таких невероятных вещей надо держаться подальше. Они все покинули не только зал, но и дворец. Тут же принялись собирать вещи, с намерением в ближайшее время оставить столицу и переждать смутные времена в отдаленных имениях.
Кроме вновь прибывших в зале остались лишь Бявлыдок и остолбеневший Хитроблуд, который до сих пор не мог поверить в происходящее. Постепенно кардинал начал приходить в себя. Вместе с остальными, вернулось и чувство обостренной опасности. Понять то что происходит и разобраться в этом было выше его сил. Потом поймет и разберется. Сейчас, главное, выжить. На этот счет имелись огромные сомнения. Пахан, шайтанопоклонники, проверяющий кардинал, племянница генсека... Все смешалось в голове в невообразимую кашу. Все и вся таило опасность. И все грозило неминуемым концом. Имелся лишь единственный козырь, весьма существенный. В крайнем случае всегда можно объявить Бявлыдку о своем назначении в княжество кардиналом. Что оно с сего момента переименовывается в царство, а князь, соответственно, - в царя. Этот недоумок костьми ляжет, но спасет свою вожделенную мечту в лице Хитроблуда.
- Итак, приступим. - Начал военвиз почти наизусть заученную речь. Пахан давно следит за твоим религиозным рвением, князь. И он решил, что ты достоин сана. Самого высокого. Он хочет назначить тебя кардиналом...
Бявлыдок опять грохнулся в обморок, на сей раз от счастья. Дождавшись, когда его вновь приведут в чувства, шайтанопоклонник продолжил:
- Только для этого тебе придется добровольно отказаться от титула и владений. Так, небольшая, но необходимая формальность. Как только подпишешь вот эту бумагу, - военвиз протянул заготовленный документ, - можешь считать себя кардиналом...
- Не верь ему!!! Ничего не подписывай!!! - Завизжал Хитроблуд. - Все обман!
- А это ты видел? - Военвиз извлек мандат и протянул князю. Тот зачарованно потянулся к монете.
- Сначала подпись.
- Стой!!! Не подписывай!!! Не может Пахан поручать такие дела шайтанопоклоннику!!!
- А ты, выходит, Хитроблуд? И, получается, это ты определяешь, что может делать Пахан, а что не может? Так?
- Я не то хотел сказать, - еле слышно выдавил из себя первый секретарь.
- Там разберутся. Тебе надлежит явиться в Паханат с покаянием.
Если бы в него ударила молния, было бы гораздо легче. Хоть какой, пусть самый ничтожный, шанс выжить. Теперь же все померкло перед глазами. Покаяние в Паханате... Это конец. Долгий и мучительный. И чем больше под пытками он будет раскрывать своих тайн, тем дольше и мучительней будет подбираться к нему смерть. Обряды изгнания бесов, древняя летопись, попытка прелюбодеяния с высочайшей племянницей. Только одного греха хватит за глаза. А сколько он еще припомнит под умелыми руками палачей?
- Так что, иди и объясняй Пахану, что он может, а чего ему делать нельзя. Завизируй договор и свободен.
Хитроблуд поставил свою подпись, подтвердил ее оттиском своего мандата, затем, с трудом перебирая ватными ногами, шатаясь из стороны в сторону, вывалился из зала. Следом за ним проскользнули две тени: переодетый в лакея верный Олуих и бесшерстная противная кошка.
Князь не слышал разговор посланца Пахана с Хитроблудом. И не видел, как последний покидал увеселительный зал. Он совсем ничего не слышал и плохо что-либо видел. И уж совсем не мог соображать. О таком счастье он никогда даже не помышлял. Как только он увидел мандат, предназначенный для него, подобострастное отношение к Хитроблуду мигом улетучилось. Он теперь такой же. Бявлыдок не стал читать документ. Да и не смог бы. С превеликим трудом затуманенным взором отыскал место, куда требуется поставить подпись, и дрожащей рукой отказался от титула и владений, вернул бумагу посланцу, получив взамен заветную монету и все время обеими руками держал ее перед глазами, веря и не веря своей удаче.
Наконец, он свыкся со своим новым статусом и понемногу стал приходить в себя. Фиолетовый ирокез и сутана. Первым делом. А потом... А что потом? Вопрос. Он первый раз становился кардиналом и понятия не имел, что делается в подобных случаях.
- После того, как я приведу свой внешний вид в соответствие, что мне делать? - Обратился отрекшийся князь к посланцу Пахана.
- Откуда же я знаю, как это у вас происходит? - Пожал плечами военвиз. - Может тебе следует отправляться в Паханат за назначением? Не ведаю. Знаю только одно: здесь тебе больше ничего не принадлежит. Это больше не твой дворец, и не твое княжество. И если я тебя через час увижу на территории вверенной под мою охрану собственности, снесу тебе башку. Шайтанопоклонник продемонстрировал чем, наполовину вытащив саблю из ножен.
- Но я же кардинал!!! - Возмутился Бявлыдок.
- А мне, хоть Пахан, без разницы.
По холодному, жестокому взгляду посланца (посланца ли?) князь понял, что он не шутит и действительно снесет башку. С этой неслыханной ересью разбираться придется потом, сейчас слишком мало времени. За час надо успеть найти сутану, соорудить и окрасить ирокез и убраться подальше от еретика. Даже служба Пахану не может исправить пропащие души шайтанопоклонников. Только костер...
Похищение
Мы находились на территории проклятых земель уже полдня и достигли средней части Великих гор, однако ничего с нами не происходило. Вместо проклятой, на мой взгляд, этой местности больше подошли бы эпитеты никчемные, гиблые. Да и земель как таковых не было. Лишь узкая, густо заросшая полоска между скалами и подступающим к ним почти вплотную болотом.
А единственным подтверждением легенд была частично сохранившаяся дорога. Практически совсем незаметная, заросшая и занесенная песком, петляющая между каменистым предгорьем с одной стороны и зловонной топью с другой. Протяженные участки ее были или завалены осыпями с гор, или проглочены густой жижей. Тогда нам приходилось сворачивать и искать обходные пути либо по каменистым склонам, либо по хлипкому берегу болота.
Не смотря на кажущуюся безопасность, бдительности мы не теряли. Я и Лялечка верхом на Брыкунке и Игогоке ехали впереди, проверяя путь. Немного отстав, за нами следовала повозка Тусопиха, в которой удобно расположились аббат и колдунья. Когда долгое время отсутствовал визуальный контакт с нашими друзьями по причине петляющей между валунами дороги и из-за чрезмерных зарослей, мы или останавливались, поджидая арьергард, или возвращались, чтобы убедиться, что все в порядке.
Так было и на сей раз. Постояв несколько минут в тени развесистого дуба и не дождавшись повозки, мы развернули лошадей. Проехав до места, где последний раз видели наших спутников, поняли: Тусопих, Кабалка и Звездюлина пропали.
В течение часа мы обследовали дорогу. Безрезультатно. Что делать не знал ни я, ни Лялечка, ни наши кони. Мы вернулись на то место, с которого начали поиск. И правильно сделали. Почти следом за нами появилась тяжело дышащая Звездюлина.
- Мне разреветься или так поверите, что их украли?
- Так поверим. Рассказывай.
- Налетели, вооруженные все. Человек десять. В мгновение ока опутали сетями Тусопиха и Кабалку. Лесной дорогой отвезли к замку. Хорошо, что они не знали, что я секретная корова. А то тоже связали бы. У самих ворот мой аббат говорит: "Зачем всем пропадать? Беги, Звездюлинка, и не поминай лихом!" Ну я и рванула.
- Дорогу помнишь?
- Конечно.
- Показывай.
Мы передвигались молча, если не считать несмолкающую болтовню Звездюлины. Только один раз Лялечка произнесла:
- Вот, Андрюша, скачем мы с тобой всех спасать, прямо как два Мойдодыра.
Говорила она с таким серьезным видом, но я не стал спрашивать, где и когда Мойдодыры скакали кого-то спасать. Обязательно что-нибудь придумала бы. У нее на любой вопрос всегда имелся ответ. А если она по какой-либо причине не хотела отвечать, то в ход шла неоспоримая фраза: "Страшная чертячья тайна!"