Казалось, ни угроза смерти, ни предваряющие ее пытки не испугали так Лялечку, как последняя фраза Лобадеса. Чертовушка встрепенулась:
- Нельзя меня солдатам! Никак нельзя! Оморковился совсем! Да я же заразная! Да, так сильно, что во мне даже микробы с вирусами дохнут, вот!
В этот момент распахнулась дверь, и в проем (не узкий) с трудом протиснулся здоровенный человек.
Лобадес проворно вскочил с нар, на которые он присел во время беседы, и бодро поприветствовал вошедшего:
- Мой король!
Злыгад был огромен. Минимум два с половиной метра ростом, ширина, естественно, уступала высоте, но незначительно. Взлохмаченные короткие волосы клоками торчали во все стороны.
- Я таких только в кино видела, - прошептала Лялечка мне на ухо, думала ненастоящие, а компьютерные или надувные.
- Сиди, Лобадес, - громогласным басом разрешил король, - а если хочешь, можешь навсегда здесь оставаться.
И взорвался оглушительным хохотом, обнажая кривые, желтые зубы (клыки?). Ему, наверное, показалось, что он очень удачно и весело пошутил. Смех оборвался так же резко, как и вспыхнул.
- Вот, значит, они какие, - внимательный цепкий взгляд маленьких злобных глазок из-под узкого лба, - просто не терпится с ними побеседовать, - бас превратился в зловещее шипение. - Но придется подождать. Вы уж потерпите немного. До завтра. - Новая порция хохота. Король явно находился в прекрасном расположении духа. - Ты, Лобадес, разузнай завтра с утра, не пронюхали ли наши духовные наставники о пленниках, а если нет, то доставь их ко мне для "беседы". - Злыгад вновь порадовал нас своим весельем. - Все. Пошли.
Он кивком велел своему подчиненному следовать вперед, потом напоследок, уже находясь в коридоре, одарил нас колючим взглядом, после чего захлопнул дверь с такой силой, что откуда-то сверху посыпались мелкие и не очень камешки. Лязгнул тяжелый засов. Удаляющиеся шаги нескольких пар ног засвидетельствовали, что мы остались одни.
Лялечка спрыгнула с нар, подбежала к двери, подобрала самый крупный из упавших сверху камень, имеющий клинообразную форму. Подсунула его под нижний край двери.
- Чик-пок - на замок! - Прокомментировала чертовушка свои действия. Придут завтра за нами, а мы закрылись!
Конечно, спасти это нас никак не могло, но это было единственное, что можно было сделать в данных обстоятельствах.
Бог любви
В полумраке темницы вдруг появилось что-то белое, трепещущее, похожее на большую птицу. От неожиданности я вздрогнул. И, если честно, струхнул. А Лялечка отрешенно уставилась в стену, словно ее ни грамма не заинтересовало такое внезапное появление. Даже начала что-то насвистывать. Мне показалось, что мелодию "Волшебника-недоучки".
Приглядевшись, я понял, что это вовсе не птица, а маленький человечек с крыльями. Ребенок. Он и сам не меньше моего был удивлен своим появлением.
- О кась, куда это я и как?
- Ты в тюрьме.
- Надо же... - вновь удивился крылатый незнакомец, - и здесь сподобились...
- А ты кто?
- Божок языкастый, тьфу! Языческий. Амуреросом кличут. Слыхал?
- Краем уха.
- Ну, я, это, летаю везде, в людишек стреляю, - он продемонстрировал лук и колчан стрел, - фигурально, конечно. В смысле, не насмерть и не больно, и незаметно. А они после моих попаданий - того. - Распутный ангел неприличным жестом изобразил, чем занимаются люди после его выстрелов. Детишки еще от этого получаются. Ну, так, в кого стрельбануть? Вообще-то, я всегда без спроса это делаю. Но раз уж вы меня видите, хоть и не должны... Боги что ли? Или ангелы?
- Черти. - Буркнула Лялечка.
- Одна фигня. Так будем кого-нибудь поражать всепожирающей страстью или мне улетать? Дел невпроворот...
- А ты сможешь своей стрелой короля местного поразить? - У меня зародилась зыбкая надежда, что влюбленный Злыгад будет не столь злобным и изощренным, и может, просто, без пыток, убьет нас.
- Без проблем. В кого его влюбить? В тебя? - Он направил лук на чертовушку.
Лялечка скривилась от отвращения и усердно затрясла головой.
- Тогда в тебя? - Амурерос похабно залыбился. - Я и такое могу. Мужская любовь немного своеобразна, но имеет место быть. По крайней мере, до сих пор ни кто не жаловался.
- Ни в коем разе.
- Как знаешь... Тогда говори, в кого требуется короля влюбить? Хочешь, в первого, кого увидит, или по фотографии?
- Вот это подойдет?
Я достал из кармана забытый и скомканный портрет царевны. То ли Фрюси, то ли Хрюси.
Ангел посмотрел на изображение, хмыкнул:
- Ты, оказывается, еще и юморист. Портретик забрать можно? С возвратом.
- Без вопросов. Хоть без возврата.
- Еще пожелания будут?
- Да, вроде, нет...
- Никак не пойму, как здесь оказался?..
Амурерос растворился в воздухе.
- Объяснишь? - Обратился я к Лялечке.
- А что, чуть что, сразу я? Как что-нибудь произойдет, так Лялечка тут же виновата. Нашел крайнюю. С чего ты взял, что я к этому причастна?
- Давай по честному...
- Ишь, что удумал, фигню какую, по честному... Но раз обещала тебе не брехать... Кто меня тогда за язык тянул? Нечаянно получилось, не хотела я.
- Вот, с этого места, пожалуйста, поподробней.
Лялечка была похожа на пойманную со шпаргалкой старшеклассницу.
- Я же не все прогуливала. Кое-что учила... Хотела вызволить нас из темницы, чтобы мы отсюда - фьють... А получилось, что он сюда, вот... Как, сама не понимаю. Еще разочек попробовать? - Она загорелась энтузиазмом. Думаю, теперь должно получиться.
- Уверена?
- Ну, не то, чтобы...
- Тогда ни в коем случае! Вдруг, вместо амура появится какой-нибудь демон?
- Не исключено...
- Тем более...
Вновь появился Амурерос. Протянул мне холстину.
- Не вышло?
- Обижаешь. Фирма веников не вяжет. Гарантия - сто процентов. Пока не найдет ее, не успокоится. Сами не надумали?
- Как-нибудь без тебя разберемся.
- Ну, тогда прощевайте... Я полетел. Размножаемость повышать.
Гыгыкнув напоследок, ангел любви исчез.
Автоответчик
Утром лязгнул отпираемый засов, затем с обратной стороны двери раздалось натужное кряхтение и донеслось испуганное перешептывание:
- Почему не открывается?
- Не знаю.
- Не должны темницы запираться изнутри.
- Что будем делать?
- Давай вместе попробуем.
Снова кряхтение, теперь уже удвоенное, глухие удары плечами в кованую поверхность. Бесполезно. В Злыгандии умели строить темницы.
- Что теперь?
- Может за подмогой сбегать?
- А ты знаешь куда нас с тобой определят, если выяснят, что мы не способны даже безоружных пленников из темницы привести?
- Не знаю.
- А я догадываюсь, а, вот, что делать, не знаю...
Лялечка подмигнула мне и на цыпочках подкралась к двери.
- А что всегда делают, когда куда-нибудь приходят, а дверь закрыта? Задала чертовушка наводящий вопрос незадачливым стражникам.
- Гм... Стучат... Но стучат кому-нибудь домой, а не в темницу!
- Жизнь у меня веселая, преступная. "Украл, выпил - в тюрьму". Так, вот, и получается, -Лялечка тяжело вздохнула, - что мой дом - тюрьма.
Из-за двери донеслось совсем тихое и неразборчивое шушуканье. Затем раздался робкий стук.
Лялечка, размышляя, пробормотала:
- Поиграть с ними что ль в ктотамов Печкинских? Нет. Не буду... Придумала. - И уже громко. - Никого нет дома!
- Э, нет, - хитрый голос идиота, сообразившего, что его хотят разыграть, - там есть ты!
- Я не считаюсь. Я для того и придумана, чтобы разговаривать, когда никого нет дома.
- Да, кто ж ты?!
- Я - автоответчик. Японский, между прочим, а не какой-нибудь там малазийский или, того хуже, отечественный.