- Далдон желает лицезреть своих пленников. Так что, поторапливайтесь!
Нас повели к царю.
- Может, устроим побег? - Прагматично поинтересовалась Лялечка.
И небезосновательно. Один из воинов шел впереди, показывая дорогу, а оставшиеся двое отстали и разговаривали о чем-то своем, громко хохоча. Так что возможность была.
- А куда мы побежим?
- Конечно же врассыпную! - Удивилась моей бестолковости чертовушка. Только надо договориться, где потом встретимся. Например, в ГУМе у фонтана.
- Неплохо бы. Только мне кажется, что будем по дворцу бегать, пока нас с тобой не переловят.
- Об этом я не подумала... А что тогда делать?
- Послушаем, что скажет царь. Только, прошу, ты лучше молчи. А я как-нибудь попытаюсь его уболтать.
Наконец мы добрались до требуемой залы. Впередиидущий стражник распахнул дверь и жестом велел нам входить, сам оставаясь в предыдущем помещении.
Трона не было. По-видимому, правитель решил обойтись без официальностей. Так сказать, встреча без галстуков. Кое-как запахнутый халат, из-под полы которого проглядывалась голая волосатая грудь, мягкие тапочки на босу ногу - вот и все облачение встретившей нас царственной особы. Он сидел за небольшим столом, на котором кроме большого кувшина, кубка и маленького блюда с орешками ничего не было.
Курчавая, подернутая сединой рыжая борода. Лукавый, заинтересованный взгляд. Слегка пьяный.
- Кто такие?
Я не успел и рта открыть.
- Мы не местные, погорельцы, поможите чем можете, - заканючила Лялечка голосом попрошайки из пригородной электрички, - нам только денег как будто на билет, а мы водки купим, пропьем ее, а завтра опять припремся клянчить...
- Значит, иностранцы, - сделал вывод монарх.
- Да. Ми есть плохо говорит по-вашему. Гони, яйко, млеко, сало. Иначе, будьем тебья немного вешайт!
Царь потряс головой.
- И из каких краев будете?
Лялечка вновь из иностранца перевоплотилась в побирушку:
- С Бразилии мы, от людоедов сматывались, потом нас еще инопланетяне хитили, и вот, мы здесь. Негры мы, не смотри, что беленькие. Альбиносы. Поможите, дядечка, а мы вам споем и спляшем. Мама, мама, что я буду делать, - Лялечка затянула жалобную песенку из "Кин-Дза-Дзы" и толкнула меня локтем в бок, чтобы я подпевал.
Царь ничего не понял из галиматьи чертовушки.
- То что вы издалека, не позволяет быть еретиками антикоммунистическими. Что у вас там в Бразилии не чтят вождя всех народов Пахана В Натуре? - Мне послышалась в его голосе скрытая надежда. - Или вы шпионы из-за песков?
- Нас заставили хулиганы с наркоманами, а так мы хорошие...
- Молчи, женщина!
- А как насчет коротко подстриженной морковочки?
- Чего?!
Лялечка не удостоила его ответа. Только важно подбоченилась и вызывающе смотрела на царя.
- Что она имела ввиду? - Далдон обратился за разъяснениями ко мне.
А что я мог ответить? Сам понятия не имел. Я развел руками. Тогда Лялечка знаком попросила меня наклониться и на ушко объяснила.
- Ну?! - Нетерпеливо потребовал царь.
Я решил, была не была, прокашлялся и перевел Лялечкино выражение:
- Хрена лысого!
Пока Далдон, вытаращив глаза, молча переваривал услышанное, чертовушка обратилась ко мне:
- Они ведь оба в земле растут. А морковочка и звучит приятней, и выглядит красивее, чем хрен. Думаю, ругаться можно любыми овощами. И даже фруктами. Правда, могут возникнуть некоторые недопонимания. Сразу ведь не разберешь, обругали тебя или послали собирать настоящий урожай. Но можно пояснять. Зато как красиво звучит! Например, авокадо твою мать! В тыкву посылать можно или в хурму...
Пришедший в себя Далдон не дал Лялечке развить ругательно-растительную тему. Он почти завизжал:
- Молчать!!!
Потом, немного успокоившись, обратился ко мне:
- Ты говори. Только правду. Все равно, завтра кардинал вернется, под пытками все ему расскажете. Даже того чего не было. Так что, лучше сознайтесь мне в своих преступлениях. Я вас по-быстренькому казню - и все дела.
- Как это ты казнишь кардинальских пленников? Разве имеешь такое право? - Перспектива погибнуть по-быстренькому меня не устраивала.
- Не имею. Но проявлю царское самодурство. Погундит немного и успокоится. Это, если бы я вас отпустил, без его ведома, другое дело. Говори, чего такого замышляли страшного, что даже папик, которого разыскивают за преступление, вместо того, чтобы уносить ноги, сам прибежал с криками о вопиющей беспрецедентной ереси?
- Ему показать мои фигушки, ну, что мы ничего не скажем? - Невинно поинтересовалась Лялечка.
Мне тут же припомнилась комбинация отрицательных жестов, после которых папик потерял сознание.
- Тихо ты!
- А я молча покажу...
- Не вздумай! Ваше Величество, ни сном, ни духом. Мы мирные путешественники и никакого заговора не замышляли. Могу поклясться самым дорогим, что у меня есть...
Мою оправдательную речь прервал подзатыльник.
- Вот, ты какой! Как только чуть-чуть припекло, так сразу мной клясться?!
- С чего ты взяла?
- А что у тебя самого дорогого есть, кроме меня?!
Царь абсолютно ничего не понимал. Только моргал и смотрел на нас.
- Во-первых, ты не что, а кто. А, во-вторых, я имел в виду вот это.
Я порылся в карманах и извлек горсть мелочи. Продемонстрировал ее сначала Лялечке, а потом и царю.
Монарх поменялся в лице, будто я сунул ему под нос живого скорпиона. Рот раскрылся, Величество на некоторое время потеряло дар речи.
Перемена статуса
- У кардинала только один такой.
Царь указал на пятирублевую монету.
- А у тебя... Да, кто ж ты? Никак, самого Пахана помощник?
- Да..., - неуверенно подтвердил я предположение царя.
- И тайно к нам послан проверять?
Августейший, как мог, облегчал мне задачу. Самому брехать не приходилось. Только кивать головой. Кажется, все оборачивалось лучшим образом, только бы Лялечка не...
- Да, да, да! Прибыли проверять! И что получается? Нас хватают, сажают в темницу, подпалить грозятся. Да, мы вам двоек понаставим, будете знать.
Я тихонько щипнул чертовушку за руку, чтобы молчала.
- Ой!
- Тихо ты, - пришикнул я на нее, - все испортишь.
- А она? - Царь недоверчиво указал на Лялечку.
- Со мной. Вели угощения подавать. Будем подводить итоги нашей инспекции.
Через несколько минут стол был накрыт. Вернее, ломился от яств и напитков.
После первого тоста за знакомство, царь Далдон начал оправдываться:
- Если что не так, то прошу прощения. Но ересь-то была налицо: папик прибежал с воплями про галимый антикоммунизм. Да и женщина с тобой. Кто ж мог догадаться, что ты от Пахана? Что нам оставалось делать?
- Все правильно. Мы как раз и проверяли бдительность. Вот, если бы нас не арестовали и позволили бы дальше на свободе разгуливать, тогда бы и были неприятности. А, так, все нормально. Даже благодарность получишь. - Я поспешил успокоить царя. - Ну, давай, рассказывай, все-все, а я проверять буду, брешешь или нет.
- Об этом можешь не беспокоиться. Все, как на духу, выложу...
Пахан жил долго. Никто не знал точно, сколько именно. Многие считали, что всегда. Звали его Аллах Иисусович Гаэтама, а от перечисления полного списка званий и титулов Далдон попросил уволить, потому что не в силах простой смертный все запомнить. Пахан Всея Земли В Натуре так же являлся вождем всех времен и народов, фюрером, дуче, генеральным секретарем какого-то Центрального Комитета, президентом, далай-ламой, императором и прочая, прочая, прочая...
Титулы Пахана наводили на мысль, что каким-то образом он связан с нашим миром. Да и монеты, которые приобрели здесь статус мандатов были тому подтверждением. Смущало только одно, временное несоответствие. Многие из регалий появились у нас не более ста лет назад... Если бы не эта неувязочка, то складывалось бы впечатление, что Пахан - это какой-то стебанутый товарищ с нашего мира, страдающий обостренной стадией мания величия. Хотя... Бздысыкпук что-то говорил про временное несоответствие. Что-то про день за сто... лет.
По мере того, как ужин продолжался, Далдон становился все откровеннее и разговорчивее. Он уже не дожидался моих вопросов и говорил, говорил. Не мудрено. Напиток (скорей всего медовуха) отличался приятным вкусом и приличным алкогольным процентом. В конце концов царь принялся выдавать уже такие крамольные вещи, которые на трезвую голову навряд ли осмелился бы произнести вслух даже будучи уверенным, что один. А уж тем более пахановскому проверяющему, за которого принимал меня.