быть, они выше нас классом. Или, во всяком случае, выше меня. Комиссия состояла из одного человека, но такого, которому помощники не нужны. Я уверен, что это он убил Бейкера и Делмонта. Мне повезло как никогда в жизни. *
— Тебе удалось уйти, значит везенье еще не кончилось.
А вот у Бейкера и Делмонта кончилось, подумал я. Понятно, что Ханслетт меня осуждает. И Лондон меня осудит. Я сам осуждал себя. Выбора у меня не было. Больше винить было некого.
— Дядюшка Артур,—сказал Ханслетт,— как мне кажется...
— К черту дядюшку Артура! Наплевать на него! Неужели ты не понимаешь, что у меня на душе? — Я был вне себя и не скрывал этого. Впервые на лице Ханслетта отразилось что-то вроде удивления. Он предполагал, что я не способен на человеческие чувства.
— Я имел в виду другое,— произнес он.— Это касается «Нантвилля». Раз мы > его обнаружили, знаем новое название и под каким флагом он ходит... Кстати, ты мне не сказал...
— «Альта Фьорд», Норвегия. Но это неважно.
— Очень важно. Мы выходим на связь с дядюшкой Артуром...
— И наши гости застают нас в моторном отделении с наушниками на голове. Ты спятил?
— Ты слишком уверен, что они придут.
— Да, уверен. И ты тоже, ты сам говорил.
— Я согласился, что они должны бы были прийти сюда.
— Должны бы были! Боже мой, да они знают, что я пробыл на корабле несколько часов. Я мог услышать их имена и подробно описать приметы каждого. Так вышло, что я на самом деле не смогу никого опознать, а имена мало что значат. Но им это неизвестно. Они считают, что я сейчас передаю их приметы Интерполу. Готов биться об заклад, что кое-кто из них есть в списках. Слишком ловко работают, чтобы быть мелкими сошками. Некоторые наверняка известны.
— В таком случае они опаздывают. К этому времени можно было бы все закончить.
— Ты забываешь, что против них может дать показания единственный свидетель.
— По-моему, лучше будет все-таки вооружиться.
— Нет.
— Ты на меня не в обиде?
— Нет.
— Бейкер и Делмонт. Подумай, что случилось с ними.
— Я только о них и думаю. Тебе не обязательно здесь оставаться.
Он аккуратно поставил стакан на стол. Сегодня он просто превзошел себя. Во второй раз за последние десять минут на его темном, словно вырубленном из камня, лице появилось живое выражение. На этот раз оно не предвещало ничего хорошего. Он снова поднял стакан и ухмыльнулся.
— Сам не знаешь, что говоришь,— мягко произнес он.— У тебя повреждена шея — кровоснабжение мозга нарушено. Тебе сейчас только в игрушки играть. А кто за тобой присмотрит, если они начнут свои игры?
— Извини меня,— сказал я. Мне и правда было неловко. Я работал с Ханслеттом не меньше десяти раз за десять лет нашего знакомства, и мне не следовало говорить ему такие глупости. Наверное, единственное, на что Ханслетт был неспособен, это бросить человека в опасности.— Ты упоминал дядюшку Артура?
— Да. Мы знаем, где находится «Нантвилль». Дядюшка Артур может вызвать военный корабль, засечь его радаром и...
— Не знаем, а знали. Когда я уходил, они снимались с якоря. К рассвету они могут уйти на сотни миль. В любом направлении.
— Они ушли? Мы их спугнули? Им это не повредит.— Он тяжело опустился в кресло и посмотрел на меня.— Но у нас есть его новое название...
— Я же сказал тебе, что это не имеет значения. Завтра название будет другим. «Хокомару», порт приписки— Йокогама, надстройка зеленого цвета, японский флаг, другая мачта...
— Воздушная разведка. Мы бы могли...
— Пока организуешь воздушную разведку, придется обшаривать поверхность моря в двадцать тысяч квадратных миль. Ты слышал прогноз. Погода плохая. Низкая облачность. Им придется летать под облаками, значит эффективность поиска снижается на 90%. Кроме того, плохая видимость и дождь. Один шанс из сотни, если не из тысячи, обнаружить и опознать корабль. И что если они вдруг его обнаружат? Летчик помашет им ручкой и улетит восвояси? Что он еще может сделать?
— Военные корабли. Можно вызвать военные корабли.
— Откуда? Из Средиземного моря? Или с Дальнего Востока? У военных осталось очень мало кораблей, и практически ни одного в этих местах. Пока ближайший военный корабль сюда доберется, наступит ночь, и «Нантвилля» и след простынет. Но даже если боевой корабль догонит его, что тогда? Потопить? А если двадцать пять членов команды «Нантвилля» заперты в трюме?
— Взять приступом.
— Когда те же самые двадцать пять человек экипажа выстроены на палубе с приставленными к головам пистолетами, и капитан Имри со своими головорезами вежливо интересуется у военных моряков, что они собираются предпринимать дальше?