Звук мотора шлюпки становился то громче, то тише, по мере того, как она кружила вдоль правого борта, но, к счастью, не приближаясь ко мне более чем на сотню футов. Выстрелы прекратились, и капитан Имри, видимо, отказался от мысли пустить в ход гранаты. Я закрепил лямки акваланга, надел маску и нырнул в спасительную черноту моря. Сориентировался по светящейся стрелке ручного компаса и поплыл. Через пять минут всплыл на поверхность, а еще через пять почувствовал под собой дно. Я выбрался на берег каменистого островка, где была припрятана резиновая лодка.
Я влез на вершину большого камня и посмотрел в сторону моря. «Нантвилль» был ярко освещен. Луч поискового прожектора шарил по поверхности воды. Шлюпка продолжала кружить рядом. Послышался характерный лязг поднимаемой якорной цепи. Спустив лодку в воду, я забрался в нее, приладил весла и начал грести к юго-западу. Я находился еще в пределах досягаемости луча поискового прожектора, но обнаружить темную фигуру человека в темной лодке, на фоне темной воды было весьма затруднительно.
Проплыв милю, я отложил весла и стал заводить подвесной мотор. То есть попытался завести. Обычно лодочные моторы у меня заводятся с полуоборота, за исключением тех случаев, когда я продрог и очень устал. Когда нужно, они отказываются работать. Пришлось снова браться за неудобные весла и грести, грести, грести. Мне показалось, что я греб не меньше месяца, но это было не так. Я подплыл к «Файеркресту» без десяти три утра.
ГЛАВА ВТОРАЯ.
Вторник, 3 часа ночи — утро
— Калверт? — Голос Ханслетта из темноты был едва слышен.
— Да.— Я скорее представлял, чем мог различить в темноте его фигуру на борту «Файеркреста», прямо над моей головой. Небо заволокло тучами, и звезд больше не было видно. Крупные капли холодного дождя начали барабанить по поверхности воды.— Помоги мне затащить лодку на борт.
— Как успехи?
— Об этом позже. Сначало дело.— Я взобрался по трапу, держа в руке фал. Перевалить правую ногу через планшир оказалось непросто. Она затекла, онемела и снова начала болеть. Наступить на нее было почти невозможно.— Поторопись. У нас скоро могут быть гости.
— Так вот как дело обернулось,— задумчиво произнес Ханслетт.— Дядюшка Артур будет доволен.
Я ничего не ответил. Наш начальник, контр-ад-мирал сэр Артур Арнфорд-Джейсон, для перечисления почетных титулов которого не хватило бы целой страницы, доволен вовсе не будет. Мы втащили мокрую лодку на борт, сняли мотор и унесли все на бак.
— Достань два водонепроницаемых мешка,— сказал я.— Потом начнешь выбирать якорную цепь. Только постарайся делать это тихо — подними пал лебедки и проложи брезент, чтобы цепь не гремела.
— Мы отплываем?
— Это было бы самым разумным решением, но мы остаемся. Просто поднимешь якорь, а потом опустишь.
К тому времени, когда он притащил мешки, я уже упаковал лодку в брезентовый чехол. Снял с себя акваланг, балласт, водолазный костюм, специальные подводные часы с большим циферблатом, компас и глубиномер. Все это положил в один из мешков. Подвесной мотор засунул в другой мешок, борясь с искушением выбросить эту подлую штуку за борт. Конечно, в море подвесной мотор не помешает, но у нас уже был один — на шлюпке, висящей на корме, на шлюпбалках.
Ханслетт включил электрическую лебедку, и цепь медленно поползла вверх. Сама по себе лебедка работает почти бесшумно. Грохот при подъеме якоря происходит по другим причинам: когда цепь проходит через клюз, когда пал блокировки стучит по зубьям колеса, наконец, когда звенья цепи бьют по вращающемуся барабану. С клюзом мы ничего не могли поделать, но оказалось, что если поднять пал и обмотать барабан брезентом, шум становится совсем незначительным. Звук на море разносится очень далеко, но ближайшие к нам корабли стояли на якоре не меньше, чем в двухстах ярдах. Мы не стремились к близкому соседству с другими обитателями гавани. Чуть более двухсот ярдов до Торбея—совсем немного, но дно уходило вниз так круто по мере удаления от городка, что двадцать саженей было максимально возможной глубиной, с точки зрения безопасности, при длине цепи в триста шестьдесят футов.
Я услышал, как Ханслетт отключил лебедку.
— Якорь поднят. Теперь опускаем?
— Опусти пал на минутку, не хочу остаться без рук.— Я придвинул мешки к самому краю палубы, свесился с борта и привязал веревки, которыми были завязаны мешки, к якорной цепи. Когда веревки были надежно закреплены, я перекинул мешки через борт.