— Такой капитан есть! — воскликнул Василий Федорович. — Вот его письмо! — с этими словами он достал из-за обшлага мундира сильно размытый соленой водой листок бумаги.
— Что же занести в наш судовой журнал? — нетерпеливо переспросил пятнадцатилетний капитан.
— Пишите. Сего, седьмого сентября, перед закрытием библиотеки, повесть писателя Станюковича «Вокруг света на «Коршуне», которую я имею честь здесь представлять, была выгружена из сумки одной школьницы и пришвартовалась к столику Марии Петровны. И вдруг я с немалым изумлением заметил, что между страницами главы пятой под названием «Спасение погибающих» лежит это письмо.
— Сударь, вы долго будете играть на моих нервах? — мрачно перебил капитана Тартарен, поправив съехавшую на затылок малиновую феску. — Весь Тараскон знает, как я страшен в гневе.
Командир «Коршуна» навел большую лупу на неясные строки письма.
— Начало сильно размыто… Соленая вода выедает чернила… Можно разобрать только три буквы —
«КАТ…»
— А что, если это начальные буквы слова «катастрофа»? — насупив брови, задумался Немо.
— Возможно… — согласился с ним Василий Федорович. — Дальше уже довольно ясно:
«Я никогда ей этого не прощу. Опозорить меня, знаменитого капитана… при всей команде!»
— О, медам и месье! — оживился Тартарен. — В этом деле замешана женщина.
Капитан корвета пропустил эту догадку мимо ушей и снова навел лупу на памятную страничку. С трудом он разобрал еще одну строчку:
«Внезапный ураган силой в два балла…» —
а дальше красовалось поблекшее чернильное пятно.
— Ураган силой в два балла! Но это вздор, — засмеялся Гулливер. — Он опасен только для лилипутов.
— Вы ошибаетесь, — возразил Немо, — этот капитан мог очутиться в центре тайфуна. Там бывает мертвая зыбь.
— Вероятно, это так, — подтвердил капитан корвета, — потому что дальше можно разобрать…
«я за бортом»…
— Неужели он погиб?.. Или, быть может, уцепившись за обломок реи, борется с бушующей стихией? А мы здесь греем старые кости в уютной кают-компании… — с тревогой произнес Робинзон, высекая огонь для своей трубки.
Дик Сенд порывисто вскочил со своего места.
— Я готов, не теряя ни минуты, броситься на помощь. Но куда?..
— Есть координаты, — раздался ровный голос Василия Федоровича. — Я, наконец, их разобрал.
Немо быстро развернул морскую карту, и все капитаны склонились над ней. Командир «Коршуна», сверяясь с загадочным письмом, отметил на карте синим карандашом место пересечения широты и долготы.
— Любезные друзья! Позвольте! Если не ошибаюсь, это координаты Москвы, — удивился Гулливер. — Какие там штормы, в Москве?
— В самом городе штормов, конечно, не бывает, — сказал командир «Коршуна», — но неподалеку находится Московское море…
— Ну какое это море, — перебил его Робинзон, — просто искусственное водохранилище.
Василий Федорович не согласился со знаменитым отшельником.
— Вы не правы, капитан Крузо. Московское море занимает триста двадцать семь квадратных километров. Тут раздолье и для кораблей и для чаек…
— Ну что за штормы на искусственном море!.. При всем глубочайшем уважении к вам, капитан корвета, в это очень трудно поверить, — возразил Гулливер.
Русский моряк с укоризной посмотрел на героя романа Свифта.
— Там бывают даже бури. Мне вспоминается один случай. На Сормовском заводе, который, как всем известно, находится возле города Горького, на берегу Волги, строились речные суда для Енисейского пароходства…
— Позвольте, медам и месье… — перебил его Тартарен. — Но как же эти суда из Сормова могут попасть на Енисей? По железной дороге?
— Нет, водным путем. Они прошли по Волге в Рыбинское море… кстати, там их встретил свирепый шторм. Море было искусственное, а шторм — самый настоящий! Потом по Беломорскому каналу речные суда прошли в Белое море, пересекли Баренцево и Карское… Переход до устья Енисея в порт Игарку составил шесть тысяч километров.
Во время этого рассказа Дик Сенд завладел таинственным письмом и стал его тщательно разглядывать.
— Прошу внимания!.. Мне удалось разобрать еще одну размытую строчку:
«…налетел на риф возле самого порта… SOS…»
И подпись —
«Знаменитый капитан Синицын».
Немо, оторвавшись от карты, поднял украшенную белой чалмой голову. — Но ведь Московское море — в Калининской области и у него другие координаты. А здесь речь идет именно о Москве. Видимо, капитан Синицын потерпел кораблекрушение возле Московского порта… Но какого? Ведь в Москве три порта: Северный в Химках, Западный в Филях и Южный при выходе в Окский бассейн.