– Этельворт был покровителем тех мужчин, от которых если говорить без обиняков, было мало толку в спальне.
– А сегодня его заменили таблетки. – Бен едва сдерживал улыбку. – Интересно, можно ли это назвать прогрессом.
– Я часто размышляла, – продолжала Кэтлин, – признавались ли эти несчастные своим жёнам в те стародавние времена, что они отправляются на поиски высшего чуда. Или же они спасали свою мужскую гордость, уверяя, будто спешат на рыцарский турнир?..
– Похоже, мы лишь чудом получили назад свой автомобиль, – сварливо заметила я.
Кэтлин покачала головой, но на этот раз со шляпки ничего не упало.
– Вы не представляете, какое я испытываю облегчение. В последний раз что-то в этом роде случилось с машиной церковного служки в нашем старом приходе. Милый, глупый Дунстан! В тот раз он отсутствовал целую неделю. Всё это время он провёл в университетской библиотеке, вот только не помню, в Ноттингеме или Бристоле, и просмотрел там всё собрание рукописей с рисунками, но, к сожалению, в них не было ни единого упоминания о святом Этельворте.
Мы с Беном переглянулись. Что на это можно было сказать? Кэтлин встала и наступила на Тобиаса, который увлечённо охотился за вишенками, скатившимися с головного убора нашей гостьи.
– Наверное, вы подумали, что мой муж уже переступил ту черту, которая отделяет безобидного чудака от сумасшедшего. – Она подобрала упавшее яблоко и задумчиво потёрла его о рукав. – Но всё-таки, Элли, вы должны понимать меня лучше прочих. Ведь ваш отец… Не сомневаюсь, что он столь же замечательный человек, как и мой Дунстан, но, с точки зрения большинства людей, ведёт себя несколько странно.
Я не нашлась, что ответить, вместо меня это сделал Бен:
– Мистер Хаскелл вернулся в Англию лишь вчера, он понёс тяжёлую утрату.
– О, прошу прощения. – Кэтлин собралась было надкусить восковое яблоко, но в последний момент передумала и рассеянно сунула его в карман. – Можете мне поверить, отныне я непременно стану поминать мистера Хаскелла и всю вашу славную семью в своих молитвах. Жизнь иногда бывает трудной, не так ли? Дунстан так долго мечтал получить этот приход. Бродить по аллеям, где некогда гулял святой Этельворт. Жить неподалёку от руин этого монастыря – таково его представление о рае на земле. Но боюсь, этот переезд не пошёл ему на пользу. Сэр Каспер не ответил ни на одно из его писем. А Дунстан так надеялся хоть одним глазком ещё раз увидеть часовню Старого Аббатства. Много лет назад он бывал в этих краях и отец сэра Каспера показал ему часовню, но Дунстан мечтает освежить память, чтобы составить примечания для двенадцатого тома.
– О, не сомневаемся, ваш супруг внёс значительный вклад в науку!
Улыбка сбежала с лица Бена, и я испугалась, что он вот-вот снова вцепится в свои волосы.
– Обозреватель «Церковных ведомостей» назвал труд Дунстана монументальным.
Кэтлин аккуратно перешагнула через Тобиаса, который терпеливо ждал, когда со шляпки упадёт виноградина.
– Это о многом говорит.
Я не смогла придать своему голосу восторженных интонаций. Трудно испытывать всепоглощающий интерес к чужому мужу, когда тебя жжёт желание узнать, что творится с твоим собственным. Что же произошло? Машина в гараже, урана на кухонном шкафчике… Неужели пропало что-то ещё?.. А что, если… Неприятное подозрение закралось мне в душу. Я опустила голову, чтобы ненароком не прочесть в глазах Бена подтверждение своей догадки.
– Милому Дунстану всегда требовалась нянька, так что, можно сказать, нам нечаянно повезло, что у нас нет детей. – Кэтлин с грустной нежностью улыбнулась. – Выдающихся людей нужно баловать больше, чем кого бы то ни было. Они слишком заняты возвышенными мыслями, поэтому кто-то должен думать за них о приземлённом. А я бессовестно бросила бедняжку на произвол судьбы. Всему виной моя пьеса. Ведь на такую серьёзную постановку, как предстоящий спектакль, я ещё не решалась.
– Пьесу, без сомнения, ждёт большой успех, – скупо отозвался Бен.
Я с надеждой взглянула на Кэтлин: может, она всё же собирается покинуть нас?
– Спасибо, Элли, что одолжили серебряное блюдо. Вы не возражаете, если миссис Поттер, она у нас декоратор и бутафор, заглянет к вам, если нам понадобится что-нибудь ещё?
– Разумеется, разумеется.
– У вас случайно нет такой хитроумной зажигалки в форме пистолета?
– Увы, мы не курим.
– Я просто подумала, вдруг завалялась где. Много лет назад такие зажигалки были в моде. Теперь это, можно сказать, антиквариат, а ваш дом такой старинный. Мне удалось договориться о настоящем пистолете, но только для самого спектакля. На генеральную репетицию нам его не дадут. Я потому спрашиваю, – Кэтлин лучезарно улыбнулась, – что у вас, как у профессионального дизайнера, в загашнике полно всяких необычных вещичек. Какой-нибудь нелепой мебелишки… – Она махнула рукой в сторону моего любимого бюро. – Мы очень благодарны вам за помощь в постановке пьесы. Фредди, наверное, уже сказал, что генеральная репетиция состоится завтра днём.
– Замечательно! – воскликнула я, покосившись на Бена.
Он хранил угрюмое молчание, явно опасаясь, что миссис Эмблфорт решила до начала этой самой репетиции нас не покидать.
– Надеюсь, что утром Дунстан проведёт поминальную службу по жертве вчерашней аварии. – Кэтлин неуверенно взялась за дверную ручку. – Рут рассказала мне об этом ужасном происшествии, когда я выбегала из дома. Ей позвонила наша добрейшая миссис Поттер и поведала, что погибла неизвестная дама. Но кем бы ни была несчастная, не следует забывать, что все мы едины во Христе.
– Совершенно справедливо, – нарушил Бен обет молчания.
– А вы знаете, что племянник миссис Поттер – полицейский? – Кэтлин наконец соблаговолила выйти в холл. – Он холостяк и, судя по всему, жаждет остепениться. Поэтому можете звать меня старухой, сующей нос не в свои дела, – она застенчиво хихикнула, – но я всё время думаю, как бы свести их с Рут. Правда, девочка сейчас по уши влюблена в вашего кузена Фредди, но вы уж простите, Элли, мне кажется, он ей не пара. Слишком много в нём вольнодумства и вообще… – Она неопределённо помахала рукой.
Я промолчала, решив не говорить, что Фредди был бы на седьмом небе от счастья, если бы ему не позволили жениться на Рут.
– Как бы я не любила девочку, всё же Рут нуждается в крепкой мужской руке. За её кроткой внешностью скрывается своенравный и упрямый характер. У меня есть подозрение, что иногда Рут вместо прогулки привязывает собаку к дереву, а сама отправляется в бар. Мы с её дядей не против того, чтобы она развлекалась. Но на следующее утро её обычно не добудишься. А такая распущенность недопустима, если Рут хочет найти работу. А она этого хочет: я ведь знаю, что все юные девушки спят и видят, как бы поскорее улизнуть в Лондон и зажить самостоятельной жизнью. Но если ей суждено стать женой полицейского…
Кэтлин вышла за дверь, продолжая трещать без умолку. Наконец я смогла задать Бену терзавший меня вопрос:
– Урна опять пропала?
– Боюсь, что так.
– Но каким образом?
– Помнишь, Элли, я сказал тебе, что оставил её в кухне?
– Ну да, на шкафчике.
– Верно…
Бен схватился за голову и застонал.
– Я проводил викария, а когда вернулся, нашёл в кухне твоего отца, тётушку Лулу и фрау Грундман. Все трое сидели за столом, пили кофе и о чём-то непринуждённо болтали. Морли выглядел вполне сносно, я порадовался за него и тихонько улизнул в кабинет. Через полчаса я снова заглянул на кухню. Твоего отца и тётушки Лулу уже не было. Фрау Грундман сообщила, что «фрау Лулу ходить к Фредди готовить завтрак».
– Очень правдоподобно! А куда, по словам Урсулы, делся папа?
– Отправился в пансион «На утёсе», чтобы передать урну Хопперам.
– И она не попыталась его остановить?
– Фрау Грундман предложила составить ему компанию, но твой родитель отказался.
– Ох, Бен! И он до сих пор не вернулся… Что, если эти русские куклы вдруг ожили и расправились с бедным папой, пока мы болтали с Кэтлин? А мёртвые, как известно, молчат.