– Значит, Эндрю все-таки сдался? – проговорил Роланд и добавил: – Выглядит хреново.
Пальцы Нила непроизвольно потянулись к лицу, однако бармен смотрел на его запястья. Новая рубашка Нила, хоть и с длинными рукавами, была из тонкой ткани – специально чтобы пропускать воздух в душном клубе, – и, когда он сгибал руки, манжеты немного открывали кожу. Он одернул их, понимая, что прятать заживающие порезы уже поздно, и вдруг сообразил, что Роланд еле сдерживает смех. Он недоуменно нахмурил брови, и Роланд виновато улыбнулся.
– Я просто подумал, раз Эндрю «чистый», то, наверное, у него прошел этот бзик – ну, то есть правило насчет «руками не трогать». Теперь вижу, что нет. Хотя оно и понятно – после того, что… – Роланд тряхнул головой и с явным усилием подавил всколыхнувшийся гнев. – Не знаю, то ли сказать тебе спасибо за то, что удовлетворил мое любопытство, то ли посочувствовать, раз после реабилитации проблема только обострилась. Просто имей в виду, есть мягкие наручники. Очень рекомендую.
– Проблема? – растерянно повторил Нил. – Что еще за правило?
Роланд в замешательстве уставился на него, потом смутился.
– Ты не в курсе? Тогда откуда…
– Меня порезали в драке, – сказал Нил. – С чего бы Эндрю так со мной поступать?
– Выходит, не в курсе, – заключил Роланд, явно желая замять тему. – Знаешь что? Забудь, что я тут тебе наболтал. Нет, серьезно, – сказал он, когда Нил попытался возразить. – Вот, все готово. Забирай поднос. А меня другие посетители ждут.
Не успел Нил и рта открыть, как Роланд смылся. Нил озадаченно смотрел ему вслед, но ответы в воздухе не витали. Он взял поднос – руки слегка дрожали – и двинулся обратно к столику. Он бы охотно услал куда-нибудь Кевина, но ведь Эндрю ни за что не оставит Дэя без присмотра. К счастью, Кевин не знал ни слова по-немецки. Нил уселся в кресло – боком к столу, лицом к Эндрю – и сказал:
– Почему Роланд думает, что ты меня связываешь?
Рука Эндрю со стаканом замерла на полпути ко рту. Он опустил взгляд на запястья Нила, зажатые между коленями. Видны ли опять воспаленные полосы, Нил не знал – он не сводил глаз с лица Эндрю. Наконец Эндрю поставил нетронутый стакан обратно на поднос и забарабанил по его кромке, отбивая неровный ритм. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем их взгляды встретились снова.
– Очевидно, он решил, что ты так же плохо следуешь правилам, как и он сам, – сказал Эндрю. – Роланд знает, что я не люблю, когда меня трогают.
– Ответ не засчитан.
– Засчитан. Если тебя не устраивает, переформулируй вопрос.
– Сыграем в правду, – объявил Нил. – Что ты имел в виду, когда посоветовал Ваймаку побеспокоиться о зарплате?
Эндрю чуть развернулся на стуле, чтобы смотреть прямо, и закинул локоть на спинку кресла. Другой рукой он подпер подбородок и смерил Нила испытующим взглядом. Казалось, неожиданный допрос нисколько его не смущает, однако эта невозмутимость лишь заставляла Нила нервничать сильнее.
– Когда Ваймак взял нас в команду, он пообещал не касаться наших личных проблем. Сказал, что ему платят исключительно за тренерскую работу, и точка.
Этот ответ удовлетворил Нила еще меньше. Нил сомневался, стоит ли проявлять настойчивость, но, с другой стороны, если он не выяснит правду сейчас, то не узнает ее никогда.
– Не думал, что стал для тебя личной проблемой. Ты меня ненавидишь, не забыл?
– До смерти ненавижу, – подтвердил Эндрю. – Но это не значит, что я не хочу тебе отсосать.
Мир слегка качнулся. Нил покрепче уперся ногами в пол, чтобы не упасть.
– Я тебе нравлюсь.
– Я тебя ненавижу, – поправил Эндрю, но Нил его не услышал.
В одно невероятное мгновение он все понял. Вспомнил, как в «Экситс» Эндрю накрыл его рот ладонью и ушел от разговора, как тот уступал его просьбам и поддерживал в самые трудные минуты. Эндрю назвал его интересным и опасным, дал ключи от своего дома и автомобиля. Доверил ему Кевина, потому что Кевин был важен для них обоих, и Эндрю знал, что Нил не подведет.
Нил пробовал сложить кусочки пазла в одно целое, но чем больше старался, тем быстрее рассыпалась картинка. Выходила какая-то бессмыслица. Нил терялся в догадках. Он мог бы счесть слова Эндрю ложью, но знал, что это не так. При всех своих недостатках патологическим лжецом Эндрю Миньярд никогда не был. Честность ему даже шла: провокатор в душе, он часто высказывал неприятные вещи.