— Инстинкты тоже могут ошибаться.
Готово дело, зять изрек очередную несусветную глупость. Неужели он не способен сделать хоть что-нибудь, чтобы они перестали из него литься, как из испорченного крана. Теперь вот выяснилось, что инстинкты могут ошибаться. Долорс стало нестерпимо обидно, что она не в состоянии говорить, а то бы она встала и громко спросила: дорогой Жофре, если инстинкты ошибаются, то ты, наверное, скажешь мне, что же тогда правда, коль скоро ты такой ее поборник. Но она не могла говорить и поэтому, чтобы с ее губ не сорвались те самые нечленораздельные звуки, которых все равно никто не поймет и которые только вызовут у окружающих смех, Долорс с силой сжала в руке вилку и закрыла глаза.
— С тобой все в порядке, мама? — подала реплику дочь.
Леонор решила воспользоваться удобным предлогом, чтобы ослабить напряжение. Долорс кивнула. Атмосфера несколько разрядилась, и Марти вновь заговорил:
— Папа, инстинкты не ошибаются. Они могут отклоняться в ту или иную сторону, их можно контролировать силой разума или через общественные нормы, но они не ошибаются. Уж ты-то должен об этом знать, если… Ладно, ничего. Просто инстинкты не ошибаются.
Долорс рассмеялась про себя. Марти хотел сказать — ты должен в этом разбираться, если преподаешь философию, но промолчал, чтобы не усугублять конфликт. Но что делать, если преподаватель изрекает глупости, а девятнадцатилетний мальчик его поправляет? Марти пристально посмотрел на отца, он перестал есть и спокойно ждал, что Жофре скажет дальше.
Все-таки замечательный у нее внук. Он совсем не похож на своих сверстников, Долорс очень довольна, что Марти встретился с этим Дани, который теперь часто приходит сюда, и по всему видно, что он хорошо образован и вообще артистическая натура, этот парень охотно беседует с ней, не считая, как прочие, старуху пустым местом, что само по себе о многом говорит. Дани спросил, нравится ли ей музыка, и Долорс утвердительно кивнула, конечно, а старинная музыка? Долорс вновь кивнула, и тогда Дани сказал: очень хорошо, я как-нибудь приду, поиграю вам на флейте, как вам моя идея? Она с энтузиазмом закивала. Несколько дней тому назад Марти сказал ей, что концерт состоится на будущей неделе, чтобы она готовилась, потому что Дани — виртуоз и от его игры мурашки бегут по телу. Тут инстинкт сомнения (а инстинкты, как известно, не ошибаются) подсказал Долорс, что, возможно, игра Дани на флейте так действует на Марти потому, что внук влюблен, и будет хорошо, если она сама сможет убедиться в музыкальных дарованиях Дани. Ладно, скоро все сомнения развеются, только пока непонятно, в какой день, потому что Марти не назвал точную дату, а тут еще Долорс обнаружила, что в ее возрасте в сутках уже не двадцать четыре часа, а сорок пять, или пятьдесят, или пятнадцать, или вообще нисколько. То есть часами время уже не измерить.
А вот раньше оно тянулось. Ты куришь, скорее подтвердил, чем спросил Эдуард, когда Долорс, вся на нервах, купила пачку сигарет и закурила дома. Да, резко ответила она, и муж, казалось, почувствовал себя виноватым: ничего-ничего, мне это не мешает, и продолжал развивать тему: дым — это ерунда, я на него не реагирую. Вот пыль вызывает у меня зуд, это да, но я не думаю, что это аллергия, просто, когда убираешь квартиру, пыль забивается в нос. Долорс искоса глянула на него — он стал выглядеть гораздо старше своего возраста, но по крайней мере снова заговорил, ведь долгое время муж упорно молчал, замкнувшись в своих переживаниях, осознав, что вряд ли найдет работу — годы уже не те, да и, честно говоря, не слишком он ее и искал. Бывший владелец фабрики предпочел превратиться в домохозяйку и стремительно постарел. Долорс, которая вообще перестала ощущать свой возраст, это казалось особенно невыносимым. Помимо ненависти она испытывала еще и отвращение. Не хватало только, чтобы он с ней обсуждал свой зуд в носу, возникающий из-за уборки. Зуд, который, как он считает, не связан с аллергией.
Вот оно! Аллергия! Долорс внезапно вспомнила, что случилось с мужем после приема того антибиотика, — бедняга едва на тот свет не отправился. Ужас. Конечно ужас, однако… Как же она не подумала об этом раньше? Вот оно, идеальное преступление: аллергия на пенициллин и некоторые виды антибиотиков. Врач говорил, если снова случится приступ, надо немедленно ехать в больницу, потому что это смертельно опасно. Что ж, отлично, значит, приступ может повториться… И по роковой случайности рядом не окажется никого, кто мог бы оказать срочную помощь. Фантастика! — воскликнула она. Что «фантастика»? — удивленно спросил Эдуард. Ничего, ответила Долорс, сделав затяжку, то, что ты рассказываешь про пыль, ну, что она забивается тебе в нос… Попробуй пользоваться специальными тряпками, которые абсорбируют пыль. Увидишь, как это удобно.