С той же быстротой, с какой они бежали от преследований, Иуда Маккавей, его братья и приверженцы развернули широкомасштабные военные акции, переросшие во всеобщее восстание, к которому присоединились десятки тысяч мятежников. К 152 г. до н.э. Маккавеи взяли под свой контроль всю территорию Святой земли, установили в стране мир и спокойствие и утвердились у власти. Первое, что они сделали, освободив Иерусалимский Храм, – подвергли его «очищению», убрав все свидетельства языческих культов. Для нас особенно важно, что Маккавеи были de facto одновременно и царями, и первосвященниками, причем вторая из этих функций была для них куда более важной. Они стремились во что бы то ни стало упрочить свой статус в кругах священства, выступая в роли хранителей Закона. Что касается царства, то Маккавеи не решались назвать себя царями вплоть до монарха четвертого поколения их династии, правившего в 103–76 гг. до н.э.
Обосновавшись в оплоте священнической власти, Маккавеи с поистине фундаменталистской суровостью настаивали на соблюдении Закона. Они были склонны поддерживать ветхозаветную легенду о «завете Финее-са», которая изложена в Книге Чисел.[133] Согласно Книге Чисел, Финеес был священником и приходился внуком Ааарону. Он заявил о себе в эпоху, когда евреи после бегства из Египта при Моисее обосновались в Палестине. Вскоре их ряды начала опустошать свирепая чума. Финеес с особенной яростью обрушился на одного израильтянина, который взял себе в жены женщину-язычницу. Схватив копье, он поразил им грешную супружескую чету.[134] После этого Бог торжественно объявил, что Финеес – единственный муж, который «возревновал по Мне» (Числ. 25, 11). И в награду за эту ревность Бог заключил с Финеесом завет[135] (1 Мак. 2, 54),[136] согласно которому Финеес и его потомки получали права священства на вечные времена.
Таков был человек, которого маккавейские священники считали прототипом «совершенного мужа». Как и Финеес, они предавали проклятию любые отношения с язычниками и иноземцами. Как и Финеес, они настаивали на необходимости быть «ревнителями закона». И эта ксенофобская нетерпимость к иноземным взглядам, женамчужеземкам и пр. была возведена в ранг добродетели и являлась характерной чертой всего движения зи-лотов-цадокитов в целом.
В то же время не вполне ясно, могли ли Маккавеи претендовать на роль прямых потомков Аарона и Давида. По всей вероятности – не могли. Однако их «ревность к закону» способствовала легитимизации их власти. На всем протяжении правления династии Маккавеев Израиль[137] мог быть уверен, что им управляют первосвященники и цари, которые более или менее строго соблюдают предписания ветхозаветного Закона.
Все это закончилось, как и следовало ожидать, вступлением в 37 г. до н.э. на престол Ирода, который был марионеткой в руках римлян, опустошивших четверть века назад Палестину. Поначалу новый царь был озабочен доказательством своей легитимности. Так, например, Ирод женился на царевне из династии Маккавеев. Но как только его положение более или менее упрочилось, он поспешил предать смерти свою жену и ее брата, после чего прямая родословная Маккавеев пресеклась. Кроме того, Ирод заменил или уничтожил верхушку священников, назначив на их место своих фаворитов и приспешников. Это и были «саддукеи», известные из истории благодаря библейским источникам и труду Иосифа. Эйзенман указывает, что сам термин «саддукеи» первоначально возник как вариант или, возможно, искаженное от «цадок» или «цаддиким», что по-еврейски означало «праведники», каковым и действительно было священство маккавей-ской эпохи. Совсем другое дело – «саддукеи», насаждаемые Иродом. Они были тесно связаны с монархом-узурпатором и вели привольную жизнь, пользуясь престижем и всевозможными привилегиями. Саддукеи взяли под свой контроль все стороны жизни Храма. При этом они отнюдь не были ревнителями закона. Вскоре Израиль обнаружил, что оказался под властью нелегитимного коррумпированного монарха-узурпатора и столь же нелегитимного коррумпированного священства, причем и монарх был всего лишь орудием в руках языческого Рима.
Как и во времена Маттафии Маккавея, подобная ситуация вскоре вызвала ответную реакцию народа. Если марионеточные священники Ирода превратились в «саддукеев» популярных народных преданий, то их противники – «пуристы», остававшиеся строгими ревнителям Закона, – получили известность в истории под разными названиями. В некоторых текстах, например в корпусе кумранской литературы, их противники именуются «цадокитами» или «сынами Цадока». В Новом Завете они названы назореями, а впоследствии за ними утвердилось название первохристиан. У Иосифа Флавия они названы зилотами и сикариями. Римляне, естественно, именовали их террористами, разбойниками и мятежниками. Если воспользоваться современной терминологией, их вполне можно назвать мессиански настроенными революционными фундаменталистами.
Впрочем, какой бы терминологией ни пользоваться, религиозная и политическая ситуация, сложившаяся в Иудее в начале I в. н.э., свособствовала возникновению широкой оппозиции режиму Ирода, проримски настроенному священству и всей административной машине Римской империи, стоявшей за ними. В результате в і в . н.э. сложились две соперничавших враждебных друг другу фракции саддукеев. С одной стороны, это были саддукеи Нового Завета и «Иудейской войны» Иосифа Флавия, то есть ставленники Ирода, с другой – движение «истинных» саддукеев-пуристов, которые отвергали всякую возможность сговора с властями, сохраняя всецело приверженность традиционным принципам управления, то есть мессианскому священству, наследникам Аарона, и мессианскому монарху, ведущему свой род от царя Давида и притом бывшему ревнителем закона.[138]
Хотелось бы надеяться, что теперь читателю вполне ясно, что ревнитель закона – это не просто случайная фраза. Напротив, она использована весьма уместно, подобно тому, как в масонстве могут употребляться такие метафорические обороты, как «братья-каменщики». Тем не менее, в каком бы варианте ни звучала эта фраза, она служит важным ключом для исследователей, указывая им на вполне конкретную группу людей или движение. Учитывая это, не имеет смысла утверждать – как, кстати сказать, делают сторонники консенсуса, будто между Кумранской общиной, отличавшейся «ревностью к закону», и зилотами популярных преданий существует серьезная разница.
Как принято считать, движение зилотов популярных преданий было основано на заре христианской эры неким Иудой из Галилеи или, если быть более точным, Иудой из Гамалы. Иуда из Гамалы поднял восстание в 4 г. н.э., сразу же после смерти Ирода Великого. Иосиф Флавий упоминает об одном весьма важном аспекте этого восстания. Однажды, «когда оплакивание Ирода уже закончилось», общественное мнение потребовало смены первосвященника – ставленника Ирода, предлагая назначить на его место другого, «человека великой праведности и чистоты». В сопровождении священника по имени Саддук, что, по всей видимости, представляет собой греческую транслитерацию имени «Цадок», или, как утверждает Эйзенман, Цаддик, что по-еврейски означает «Праведный», Иуда и его приверженцы заняли царский арсенал в галилейском городе Сепфорисе, захватив оружие и доспехи, хранившиеся в нем. Практически в то же время – чуть раньше или несколько позже – дворец Ирода в Иерихоне, что неподалеку от Кумрана, был атакован поджигателями и сожжен. За этими событиями последовала длительная, продолжавшаяся семьдесят пять лет полоса вооруженных столкновений и террористических актов, кульминацией которой стала полномасштабная война 66–74 гг. н.э.
В своей книге «Иудейская война», написанной по горячим следам событий, Иосиф Флавий пишет, что Иуда из Галилеи основал «особую тайную секту». Второй важнейший труд Флавия, «Иудейские древности», был создан примерно четверть века спустя, когда общая атмосфера стала не столь напряженной. В этой книге Иосиф мог позволить себе высказаться более откровенно. Он сообщает, что Иуда и Саддук «проявили ревность», что означает, что произошла некая перемена в настроении умов. Новое движение, по его словам, представляло собой «четвертую секту еврейской философии», и молодые израильтяне «с ревностью подхватили ее». С самого начала это движение характеризовалось особым мессианским пафосом. Саддук воплощал в своем лице фигуру священнического мессии, происходившего от Аарона. Иуда же, по свидетельству Иосифа, был обуреваем «амбициозным желанием царского достоинства», то есть претендовал на статус мессии-царя, происходившего от Давида.
133
Eisenman «Маккавеи, саддукеи, христиане и Кумран» р. 13; р. 49, п. 58. Ср. также Числ. 25,7: «Финеес, сын Елеазара, сына Аарона священника, увидев это, встал из среды общества и взял в руку свою копье…» Маттафия упоминает об этом завете в своих предсмертных словах: «Финеес, отец ваш, за то, что возревновал ревностью, получил завет вечного священства» (1 Мак. 54).
134
«Финеес, сын Елеазара, сына Аарона священника… встал из среды общества и взял в руку свою копье… и пронзил обоих их» (Числ. 25, 7)
135
«Вот, Я даю ему Мой завет мира, и будет он ему и потомству его по нем заветом священства вечного, за то, что он показал ревность по Боге своем» (Числ. 25, 12–14)
136
«Финеес, отец ваш, за то, что возревновал ревностью, получил завет вечного священства»
137
Имеется в виду израильский народ, а не Израиль как царство, которое к тому времени давно распалось и прекратило существование
138
Eisenman «Маккавеи, саддукеи, христиане и Кумран» р. 90, п. 1б4. Авторство терминологического деления саддукеев на «пуристов» и «иродиан» принадлежит Эйзенману. Саддукеи «пуристского» толка, или зилоты-ревнители, после 4 г. до н.э. стали приверженцами «мессианских» взглядов. Поэтому, внося коррективы в свою терминологию, Эйзенман иногда говорит о группировках, сформировавшихся после 4 г. до н.э., как о «саддукеях мессианского толка» и «боэтусовых саддукеях», причем последний термин происходит от имени Симона бен Боэтуса, которого Ирод назначил первосвященником. В наших книгах мы сохраняем более простое деление этих группировок на «пуристов» и «иродиан». Такой подход является ключевым для понимания содержания документа ММТ.