…Время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное… (Еккл. 3: 2).
О необходимости сопряжения в мыслях человека моментов смерти и рождения говорят большинство комментаторов, указывающих на такую память как на начало аскезы. «Чтобы при совокупном указании на смерть и рождение напоминанием о смерти как бы жалом каким, пробудить погруженных в плотскую жизнь и подвигнуть их к заботливости о будущем», — говорит Григорий Нисский (Точное истолкование Екклесиаста Соломонова, Беседа 6).
Параллель с вегетативной жизнью, по мнению иудейских комментаторов, указывает на общее витальное начало у всего живущего — человека, растений и животных. Подробнее об этом скажут последние стихи данной главы.
…Время убивать, и время врачевать; время разрушать, и время строить… (Еккл. 3: 3).
О времени, подобающем для прекращения чужой жизни — о времени убийства, мы можем говорить исключительно в рамках ветхозаветной этики, прямо указывающей на необходимость насильственной смерти для некоторых членов социума как на санационную меру, направленную к его оздоровлению (см. Быт. 17: 14; Исх. 30: 33; Лев. 20: 27; Числ. 19: 13).
Христос же многократно расширяет смыслы заповеди Декалога «не убей» (см. Исх. 20:13; Втор. 5:17) в Нагорной проповеди, говоря: Вы слышали, что сказано древним: не убивай, кто же убьет, подлежит суду. А Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду; кто же скажет брату своему: «рака», подлежит синедриону; а кто скажет: «безумный», подлежит геенне огненной (Мф. 5: 21–22).
О времени врачевать в свете новозаветного откровения мы можем вспомнить, говоря о системном конфликте между Христом и фарисеями по поводу чудесных исцелений, совершаемых Иисусом. Одной из главных претензий законоучителей была их несвоевременность, исцеление не представляющих смертельной опасности недугов, которое можно было осуществить в любой другой день недели, именно в субботу.
…Время плакать, и время смеяться; время сетовать, и время плясать… (Еккл. 3: 4).
Мы вновь вернулись к теме смеха, о котором шла речь во второй главе. Мы говорили, что некоторые иудейские толкователи рассматривают слово «смех» в Еккл. 2: 1–2 как производное от глагола «разбавлять», тем самым указывая на неполноту смеха в здешнем мире, наполненном скорбями. Приведем здесь мнение святителя Григория Нисского, высказанное в той же 6-й беседе на Книгу Екклесиаст: «…ныне время плакать, а время смеяться предоставлено в упование, потому что нынешняя печаль сделается матерью ожидаемого веселья». Изрядную трезвость в восприятии как веселья, так и плача проявляет Дидим Слепец, у которого нам, безусловно, стоит поучиться: он говорит, что как смех бывает разным, так и плач далеко не одинаков и не всегда угоден Богу. Более того: «…есть достохвальный смех, ведь сказано: Он еще наполнит смехом уста твои… (Иов. 8: 21).
Он равнозначен плоду Духа — радости… Плач, противоположный этому смеху, и душевное состояние, противоборствующее радости Святого Духа, следует порицать» (Комментарии на Екклесиаста, 71: 4), говорит Дидим. Для нас, зачастую принимающих совершенно сентиментальные «близкие», как их называют в народе, слезы и унылое выражение лица за проявление «печали о грехах» и, шире, глубокой духовности, это крайне важное замечание.
…Время разбрасывать камни, и время собирать камни; время обнимать, и время уклоняться от объятий… (Еккл. 3: 5).
Пожалуй, одно из самых котирующихся и любимых библейских выражений в нашем обществе. В этой предельно общей сентенции звучит пророчество или же, наоборот, — память, в зависимости от времени написания книги, о святом Городе и его Храме. Пришло время — не абстрактное, подобное круговращению планет или смене сезонов года, — расплаты за грех, взимания пени за невыполнение условий договора — завета, и вот: камни святилища раскиданы по всем перекресткам (Плач. 4: 1), плачет Иеремия. Но пришли другие дни, и с покаянием народа настало и еще настанет новое время: И спасет их Господь Бог их в тот день, как овец, народ Свой; ибо, подобно камням в венце, они воссияют на земле Его (Зах. 9: 16).
Также комментаторы усматривают здесь указание на правый суд, когда законопреступника надлежит побить камнями (Втор. 21: 18–21). Дидим Слепец видит здесь и указание на общий функционал судей и, шире, учителей: не только приговаривать, а и наставлять. Кому нужно — бросить упрек, когда же получивший упрек исправится — «собрать», то есть более не бросать в него словесные камни. О чем говорит и апостол Павел как о прямой обязанности служителя Слова Божия: обличай, запрещай, увещевай (2 Тим. 4: 2).