Поднимаемая в стихе тема созвучна пророческим текстам, делающим упор на исполнение моральных заповедей, а не ритуальных предписаний закона. Вспомним фрагмент из Книги Исаии, один из самых страшных пророческих текстов, передающий слова Вседержителя к истово религиозным грешникам: Новомесячия ваши и праздники ваши ненавидит душа Моя: они бремя для Меня; Мне тяжело нести их. И когда вы простираете руки ваши, Я закрываю от вас очи Мои; и когда вы умножаете моления ваши, Я не слышу: ваши руки полны крови. Омойтесь, очиститесь; удалите злые деяния ваши от очей Моих; перестаньте делать зло; научитесь делать добро, ищите правды, спасайте угнетенного, защищайте сироту, вступайтесь за вдову (Ис. 1:14–17).
И автор Книги Екклесиаст настаивает, что в храмовом богослужении важнее слушание и, как следствие, исполнение Закона, которое не заканчивается тут же — вознесением определенных жертв. Такое благочестие осуждают и еще более архаичные Притчи, где примером «богобоязненности» служит прелюбодейка, заманивающая путника словами: мирная жертва у меня: сегодня я совершила обеты мои; поэтому и вышла навстречу тебе, чтобы отыскать тебя, и — нашла тебя; коврами я убрала постель мою, разноцветными тканями Египетскими; спальню мою надушила смирною, алоем и корицею; зайди, будем упиваться нежностями до утра, насладимся любовью, потому что мужа нет дома: он отправился в дальнюю дорогу (Притч. 7: 14–19) — то есть обеты свои я исполнила, Богу должное воздала, как святыню получила часть жертвы, принесла домой и использовала для тяжкого преступления — угощала ею чужого мужчину, склоняя его ко греху.
О подобном напоминает и Закон, говоря: Не вноси платы блудницы и цены пса в дом Господа Бога твоего ни по какому обету, ибо то и другое есть мерзость пред Господом Богом твоим (Втор. 23: 18). Здесь речь идет не о собаках, которые, из-за игнорирования культурного контекста, считаются нечистыми животными, а о мужчинах, которые наряду с женщинами занимались ритуальной проституцией и назывались псами в культурах Междуречья. То есть не от всякого приобретения могут быть пожертвованы деньги в Дом Господень. Это помнили и священники, склонившие Иуду Искариота к предательству. Когда он вернул им деньги, они не положили монеты в храмовую сокровищницу, так как это — цена крови (Мф. 27: 6), хотя и праведно, с их точки зрения, пролитой.
Они не думают, что худо делают: глупцы не думают, что делают худо, пытаясь договориться с Богом в рамках ритуалов, но не впуская Его в свою жизнь. Подобным образом поступают и христиане выходного дня, лишь в первую половину воскресенья помнящие о том, что Бог — Владыка их жизни. Ставящие свечи и делающие аборты, причащающиеся и прелюбодействующие, исповедающиеся и дающие взятки, говорящие о патриотизме и развязывающие войны… Увы — первое не освободит от ответственности за второе без деятельного изменения жизни!
Глава 5
Не торопись языком твоим, и сердце твое да не спешит произнести слово пред Богом; потому что Бог на небе, а ты на земле; поэтому слова твои да будут немноги. Ибо, как сновидения бывают при множестве забот, так голос глупого познается при множестве слов (Еккл. 5:1–2).
В последующих главах мы увидим системное противостояние Екклесиаста традиционной израильской мудрости, представленной идеологией Притч. Однако традиционный корпус идей не отвергается автором полностью, здесь нет стремления к принципиальной деконструкции, а лишь несогласие с простой теодицеей, с простыми способами оправдания благого Бога за наличие в мире зла.
Идея о благе немногословности, о ее преимуществе в отношениях между людьми звучит в Притчах: Скудоумный высказывает презрение к ближнему своему; но разумный человек молчит (Притч. 11: 12), равно как и мысль о том, что молчание украшает всякого: И глупец, когда молчит, может показаться мудрым, и затворяющий уста свои — благоразумным (Притч. 17: 28), впоследствии прижившаяся у нас в выражении: «Помолчи, за умного сойдешь».
В рассматриваемых же стихах автор отвлекается ненадолго от социального поля и саморефлексии и переходит к отношениям с Богом. Здесь мы видим прямое продолжение последнего стиха четвертой главы, начавшего тему: Наблюдай за ногою твоею, когда идешь в дом Божий, и будь готов более к слушанию, нежели к жертвоприношению. Мы упоминали, что в этом Когелет продолжает пророческую традицию, как, например, говорит Осия: Ибо Я милости хочу, а не жертвы, и Боговедения более, нежели всесожжений (Ос. 6: 6).