Все труды человека — для рта его, а душа его не насыщается. Какое же преимущество мудрого перед глупым, какое — бедняка, умеющего ходить, перед живущими? Лучше видеть глазами, нежели бродить душею. И это — также суета и томление духа! (Еккл. 6: 7–9).
Первый стих формулирует простую мысль, которая так перефразирована блаженным Иеронимом Стридонским: «Все, что приобретается людьми трудом в мире сем, истребляется ртом и, пережеванное зубами, предается для сварения желудку» (Толкование на Книгу Екклесиаст. 6: 7). Этот тезис опровергается Христом, Который сказал о пище то же, но заключил, что не все труды завершаются ею: еще ли не понимаете, что всё, входящее в уста, проходит в чрево и извергается вон? а исходящее из уст — из сердца исходит — сие оскверняет человека (Мф. 15: 17–18). То есть сокровище сердца не детерминировано пищей, не подчинено входящему в уста. Значит, не все труды человека — для рта его. От каких-то трудов накапливается та самая «сокровищница сердца», о которой говорит Спаситель: Добрый человек из доброго сокровища выносит доброе, а злой человек из злого сокровища выносит злое. Говорю же вам, что за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда (Мф. 12: 35) — жизнь, труды и опыт привносят в сокровищницу накопления.
В этом, собственно, и есть преимущество мудрого перед глупым и человека бедного, умеющего ходить, то есть знающего путь жизни — путь заповедей, перед теми, кому этот путь неизвестен. В свете Нового Завета преимущество очевидно, с позиции Екклесиаста — далеко не однозначно.
О видимом глазами и о влечении души Соломон говорит в продолжение мысли о благе насыщаться от труда своих рук, а не накопительствовать. Видимое глазами — это приобретаемое и используемое, то, от чего человек вкушает в своей жизни, а бродящая душа — это вечное желание приобрести, собрать, накопить больше. Как сказано в 1-й главе, во введении: Все вещи — в труде: не может человек пересказать всего; не насытится око зрением, не наполнится ухо слушанием (Еккл. 1: 8). А следующий, 9-й стих 1-й главы: Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем — параллелен 10-му стиху 6-й главы:
Что существует, тому уже наречено имя, и известно, что это — человек, и что он не может препираться с тем, кто сильнее его. Много таких вещей, которые умножают суету: что же для человека лучше? Ибо кто знает, что хорошо для человека в жизни, во все дни суетной жизни его, которые он проводит как тень? И кто скажет человеку, что будет после него под солнцем? (Еккл. 6:10–12).
Многие иудейские комментаторы при толковании этого места склоняются к идее предопределения (Ибн Яхья; комментарий Сфорно; Шмот раба, 40.3), а в Мидраш Тахнума (Пкудей, 3) и к идее предсуществования душ. Заметим, что при общем авраамическом корне иудаизма и христианства существует множество радикальных различий не только в восприятии Божества и фигуры Мессии, но и в других теологических концепциях. В том числе — в вопросе существования души и посмертия. Так, иудаизм допускает крайне своеобразную с нашей точки зрения идею реинкарнации, не обязательной для каждого, но возможной, — гильгуль нешамот. Повторюсь: новозаветное откровение однозначно указывает на абсолютную уникальность каждой конкретной человеческой души, и Церковь осудила идею предсуществования душ в учении Оригена. Поэтому в данном вопросе мы не можем обратиться к корпусу иудейских толкований. Яснее данные стихи представлены в новом переводе РБО: «…всему уже есть имя, и известно, что такое человек. Как ему судиться с тем, кто сильней?» (Еккл. 6: 10)[1]. Параллель со стихами пролога мы уже отметили, сама же идея наречения имен присутствует в Книге Бытия, и имена эти — человеческие, данные всем живым существам человеком. Но и каждый известный язык — дело человеческое, поэтому, действительно, не все имеет имя, а всему дано имя.
…Препираться с тем, кто сильнее его: в контексте предыдущих глав, поднимавших вопросы социальной справедливости, это может быть воспринято и в смысле взаимоотношений творения со своим Творцом, что также вписывается в контекст рассуждения об именах всего существующего. Эта мысль встречается в Библии у пророков Исаии — о горшечнике и глине (см. Ис. 45:9) и Иеремии (см. Иер. 18: 6), а впоследствии — у апостола Павла (см. Рим. 9: 21). Единственный положительный пример такого спора — в Книге Иова, но и его можно назвать положительным с большой натяжкой.