Так что для начала я повел их в сторону верфей, чтобы познакомиться с достижениями ирокезского флота, а заодно заработать себе на завтрак, благо черной работы тут всегда найдется. Одно плохо, пришлось подавать личный пример ударного труда, потому как до тех пор, пока Книга не стала тут основным источником знания, учиться приходится наблюдая за действиями учителя. А учитель, ведущий себя как нахлебник, не лучший пример для будущих Голосов Закона.
Зато мы сгребли и набрали целую корзину разных стружек, сучков и опилок, так что будет чем развести костер, и получили на завтрак здоровенную миску горячей рыбной похлебки и по лепешке на рыло.
Затем с моря пришел Кор’тек со своими людьми, уходившие с утра пораньше проверять сети и ловушки, и после того как мы перетащили улов в коптильни, показал нам новые лодки… И впрямь показавшиеся огромными, даже мне. (Видать отвык я от созерцания больших океанских теплоходов).
Две лодки были примерно по метров семь-восемь длиной, а еще одна доходила аж до девяти-десяти.
Странно, но они почему-то не очень напоминали те, что я пытался рисовать мастерам, пытаясь объяснить, чего я от них хочу, или на изготовленную мной модель. И самое ужасное, я не мог понять, чем именно.
Видать мастера просто тупо не поняли моих мутных разъяснений, зато пошли чисто своим путем и, судя по рассказам Кор’тека и по личному опыту (нас даже немного покатали по бухте), вполне преуспели, сделав свое, пусть на мой взгляд и чуток узковатое с какими-то непривычными обводами, но все же вполне мореходное судно.
В конце концов, я уговорил нашего адмирала прокатить нас до ближайшей отмели, где могли находиться нужные нам ракушки, благоразумно оставив выбор непосредственного места добычи на разумение самого Кор’тека — лично я в поисках морской живности был не силен.
С чего надо начинать извлечение ракушек из холодного моря, один вид на серые тяжелые волны которого вызывает озноб и желание укрыться в теплом помещении до середины лета? Правильно. С поиска дров и устройства чего-то вроде места для отогрева.
Закончили строить парилку мы только к середине дня. Это был небольшой шалашик над выкопанной ямой, на дне которой был сложен каменный очаг и разожжен костер. Сверху шалаш обложили вырезанным в степи дерном, так чтобы не осталось ни одной щели, дым от костра уходил в дверной проем. Потом еще часа два жгли собранный по пляжам плавник, пытаясь раскалить камни очага докрасна. И вот когда все прогорело…
…Короче, как обычно, пришлось раздеваться и показывая дурацкий пример ученикам. Так что обмазавшись коровкиным жиром и мысленно проклиная всех изобретателей письменности скопом, полез в обжигающе ледяную воду.
Пошуршал руками по дну, переворачивая камни и исследуя попавшиеся в ладони ракушки и похожие на них камушки, нашел парочку нужных раковин, продемонстрировал их подопечным и быстрее ринулся в натопленную землянку, поскольку уже совсем не чувствовал своих ног. И дальше уже особо из нее нос не высовывал.
Но тут, к счастью, хорошо сработал менталитет моих обормотов. К моей большой радости они восприняли необходимость лезть в ледяную воду не как издевательство, а как некий Вызов и Испытание. Так что в дальнейшем мне пришлось не столько загонять их в воду, сколько выгонять из нее и заставлять идти греться. А то эти оболтусы, естественно, устроили соревнование, кто продержится дольше, и со всем своим юношеским максимализмом готовы были лучше умереть от холода, чем уступить товарищу.
Но так или иначе, а к вечеру на берегу уже лежала изрядная груда витых и колючих ракушек. …Осталась мелочь — найти еще пару раз по столько же, извлечь из раковин моллюсков, разложить по кувшинам с растворенной в воде золой, плотно закрыть и держать в тепле. …Не лучшее время года я выбрал для этой работенки.
Но мои подопечные не жаловались. В их глазах все эти трудности лишь повышали ценность самой работы. Молокососы, им был нужен героизм и приключения на задницу, чтобы чувствовать себя особенными и достойными задирать носы перед другими сверстниками. Чего-чего, а этого добра я им мог представить в избытке.
Возились мы со всем этим делом несколько полных холода и сырости дней, а в благодарность за труды каждый из учеников, кроме сопливого носа и ободранных при чистке ракушек рук, смог повесить себе на шею ракушку этого чертового моллюска, как знак членства в Ордене Ловцов Насморка. Как же просто бывает иногда с подростками!