Последних, кстати, никто особо не охранял. Видать, побегов аиотееки не боялись, доказав, что сумеют отыграться на родных — «собригадниках» беглецов или на всем племени, если убежать умудрялась бригада.
Там же, на задворках, вовсю уже начинали появляться и мастерские по обработке дерева, бронзы, камня и глины, и мой рассказчик краем глаза успел заметить, что там творятся весьма интересные дела… Интересные мне.
… В общем, немало всякого полезного поведал мне пленник о житье-бытье аиотееков. Аж завидки брали, так хотелось самому глянуть на все это хоть одним глазком. И особенно сунуть свой любопытный нос в эти самые мастерские.
Увы, но даже мысли, как это можно было бы проделать, не подставляя под удар свою шею и шеи своих соратников, мне в голову не приходило. Да и свежая рана была хорошим напоминанием об осторожности, предостерегающим от необдуманных авантюр. И это было весьма печально.
Зато очень порадовало известие, что внутри самих аиотеекских родов особого мира тоже не присутствует. Те самые усадьбы, про которые я уже упоминал, недаром, видать, строилась каждая в виде небольшой крепости. Судя по всему, разные кланы данной орды, закончив свое захватническое расширение в пространстве, смогли наконец предаться любимому занятию — вечным конфликтам друг с другом. Попутно ссорясь из-за добычи или косых взглядов друг на друга.
Я еще не забыл их демонстративно выпрямленные спины и готовность вцепиться друг дружке в глотку при малейшем намеке на оскорбление или какую иную обиду. Да и из рассказов Эуотоосика сумел сделать вывод, что постоянная вражда помогала аиотеекам держать себя в форме, не давая расслабиться и разжиреть на дармовых харчах.
Увы, но Уцскоц, среди своих соплеменников кажется считавшийся наиболее смышленым, азами политической грамоты особо не владел. Да и на советы аиотеекских кланов его звали гораздо реже, чем меня. (Я-то один раз удостоился чести поприсутствовать). Так что его пояснения по этой части были весьма сбивчивы и малопонятны. Я лишь смог отчасти угадать, а отчасти нафантазировать, что каждый отдельный род собирал свою дань со своего участка захваченных земель, разделенных согласно заслугам, а главное, численности и силе отдельного рода.
Большая часть кланов продолжала тусоваться в степях западнее Реки. Благо, там была привычная им и вполне комфортная лесостепная зона.
Однако этот Город закладывался усилиями всех родов и кланов. И опять же, по смутным рассказам пленных, нужен им он был во-первых, чтобы оставаться единой силой-армией. Ведь по сути-то аиотееков, подобно испанцам в Мексике или Перу, была небольшая горстка по сравнению с местным населением, исчисляющимся, наверное, десятками, а то и сотней с лишним тысяч. И если они разъедутся малыми группками, то очень даже не факт, что их не передавят по отдельности взбунтовавшиеся аборигены.
А во-вторых, город был местом диалога, торговли и дипломатических разборок друг с другом… Хотя, по словам того же Уцскоца, зачастую многие дипломатические разборки решались поединками между представителями родов. Для чего за городом даже было выделено специальное поле-ристалище. И чему он сам неоднократно был свидетелем.
И все это было дополнительным аргументом за то, чтобы уйти как можно тише — убеждал я кое-кого из своих оппонентов, еще не наигравшихся в войну. — Пусть аиотееки подумают, что это представитель какого-то чужого рода набедокурил в их курятнике. Может быть, передерутся между собой.
И поскольку Кор’тек был со мной солидарен, да и Лга’нхи, чувствующий себя из-за ранения вождем не на все сто процентов (ох уж эти предрассудки) придерживался нейтралитета, Скивак, формальный лидер бородокосичников, тоже был вынужден с этим согласиться. Хотя до этого активно настаивал на продолжении банкета.
Его тоже можно было понять — перед человеком, до тех пор прозябавшим на десятых ролях в улотском рейтинге государственных мужей, в кои-то веки выпала такая возможность свершить нечто значительное. Да и для остальных бородокосичников богатая добыча была залогом их дальнейшего финансового благополучия. А Слава победителей аиотееков — гарантией высокого статуса в улотском обществе. Такими вещами не разбрасываются.
Но даже простые вояки встали на сторону Великого Вождя и Великого Шамана, ибо авторитет наш был высок невероятно.
Осталось только оправдать оказанное нам высокое доверие.