Чан Пин усадил ее.
– Дыши! – скомандовал он.
Когда она начала рыдать, он понял, что худшее уже позади.
Через несколько минут она перестала плакать и позволила ему вытереть ей лицо.
– Это была девочка, – прохрипела она.
Чан Пин кивнул.
– «Младенец утонул при купании» – вот как это называется.
– Да.
– Потому что законы гласят, что семья может иметь только одного ребенка, и потому что мальчики – это хорошо, а девочки – плохо. Поэтому, если тебе не повезло и у тебя родилась девочка, ты топишь ее. Как котенка.
Он знал, что Диана говорит это не ему, а кому-то невидимому, поэтому ничего не ответил. Но теперь Диана видела мертвого младенца уже в новом свете. Она хотела найти средство вырваться из сети околдовавших ее дотоле слов Чан Пина, и какой-то злорадный местный божок услышал ее.
– Чан Пин, послушай меня. У меня у самой мог быть ребенок. Однажды. Но вместо этого я сделала аборт. Я не знаю, был бы это мальчик или девочка. Я знаю только, что он мертв.
Диана с трудом встала на ноги и направилась к грузовику. Она услышала, как он рванулся вслед за ней, и успела обернуться наполовину, но до того, как она повернулась к нему лицом, он уткнулся подбородком в ее плечо, обхватил ее руками за талию и принялся покачивать взад-вперед. Диана была слишком не в себе, чтобы определить, что она чувствует. Она знала только, что не сердится на Чан Пина. Наконец он отпустил ее, и они вернулись к грузовику, не глядя друг на друга. Водитель проснулся. Он зевнул, почесал сначала свой член, потом лысину и взобрался на сиденье.
Диана стояла поодаль, пока Чан Пин забирался в кабину и оседлывал рычаг переключения скоростей.
В этот раз она соблюдала дистанцию. Ни одна часть ее тела не коснулась его. Небо затянуло облаками, влажность повысилась, пошел дождь. Так продолжалось всю вторую половину дня, пока они наконец не увидели за очередным крутым поворотом полдюжины гигантских дымовых труб, изрыгавших черные столбы дыма, которые, казалось, поддерживали небесный свод и одновременно служили источником мрачной черноты, затянувшей все небо.
– Гуйянь, – пробормотал Чан Пин. – Солнце здесь редкость. Отсюда и произошло название: «Драгоценное солнце». Это ужасное место.
Дорога бежала между серыми фабриками, оживляемыми случайными вспышками сварочных аппаратов или прожекторами, заливавшими светом обширные пустые участки. Грязная река, по берегам которой теснились склады, переплетение проводов высокого напряжения, телевизионных антенн, соперничавших между собой за местечко повыше, обветшавшие пагоды тут и там… Окраины производили такое гнетущее впечатление, что Диане снова захотелось плакать. К этому времени уже почти стемнело. И тут водитель резко свернул вправо. Машина стала набирать скорость и понеслась по боковой дороге.
– Куда мы едем? – Диана резко выпрямилась. – Ведь въезд в город не здесь.
Но Чан Пин ничего не ответил. Она схватила его за руку.
– Отвечай!
Вдруг он стал совсем другим. Она начала бороться с ним. Он сопротивлялся. Она попыталась расцарапать ему лицо, но он оказался слишком ловок и увертлив, и вскоре ее кисти оказались зажатыми в его сильных руках. Грузовик повернул налево и выехал на узкую улочку, вдоль которой стояли высокие дома. Внезапно он налетел на какую-то преграду, стоявшую поперек дороги. Вокруг началась неразбериха, послышались громкие крики. Но в свете коптящих факелов Диана разглядела зеленые фуражки, красные книги, поднятые на высоту плеча, множество затемненных лиц, искаженных ненавистью и превратившихся в дьявольские маски фанатиков… Потом кто-то рванул дверцу кабины со стороны водителя и распахнул ее.
Глава 17
Прошин приехал на встречу к «Гарден-отелю» на семь с половиной минут позже. Сэнгстер забрался в машину, и двое мужчин поехали вдоль красно-белых шлагбаумов, подальше от полицейского кордона.
– Поговорим?
– Да. – Прошин кивнул в сторону водителя. – Он наш человек и в любом случае не понимает по-английски.
– Анабель на месте? – Это имя было кодовым обозначением самолета, который в день уничтожения спутника имел бортовой номер «ZG-877».
– Нет еще. Охрана аэропорта удвоена.
– Дерьмо. – Сэнгстер откинулся на спинку сиденья и уставился в потолок салона.
Он знал, что миссия их безнадежна, еще тогда, когда они только начали разрабатывать план, но он еще не знал, насколько она безнадежна, пока они несколько часов назад не приземлились в кантонском аэропорту Байюнь и не увидели заголовки газет. «Председатель: последние часы?». На улицах было даже больше народу, чем всегда, несмотря на то, что были выставлены усиленные патрули Комитета общественной безопасности и полиции. Люди большей частью вели себя законопослушно, но толпам не было конца. У Сэнгстера был с собой только маленький кейс. Он заехал в отель и распаковал кое-какие вещи только для того, чтобы придать убедительности своей легенде, по которой он находился здесь в качестве директора компании по производству травяного чая, с офисом в Милуоки. Затем он отправился в «Гарден-отель» на встречу с Прошиным.
– Будет еще хуже. – Диагноз, поставленный русским, прервал размышления Сэнгстера с отвратительной беспардонностью. – Кантон полон сплетен. Наш местный друг, который нас сейчас везет, любит, чтобы его называли Питом. Шурин Пита работает таксистом; это его машина. Шурин Пита прислушивается ко всем разговорам пассажиров на заднем сиденье. Сегодня он слышал много всякого, начиная с того, что через громкоговорители объявят о введении военного положения, до того, что Политбюро провозгласит демократические выборы или реставрирует императорскую династию. Конечно, я преувеличиваю, но не намного.
– Передвижения войск?
– Пока неясно.
– Куда мы едем?
– Это дорога на Цзянцунь. Мы в северной части города, недалеко от аэропорта.
– Дороги не перекрыты?
– Когда мы уезжали, ничего не было.
– Какое у нас прикрытие?
– Ужин в доме местного торговца чаем. Конечно, если они начнут проверку, то это не пройдет.
– Ничего не пройдет. У меня плохие новости, друг мой. Я не вправе рассказывать тебе это, но все равно намерен рассказать.
– Ты согреваешь мое сердце. Что я сделал такого, что внезапно заслужил твое доверие?
– Тебе поручили покончить жизнь самоубийством вместе со мной. Я хочу, чтобы ты умер счастливым.
– Рассказывай!
– Президент собирается разорвать договор о добрососедских отношениях с Советским Союзом.
– Тогда начнется… эскалация.
– Возможно.
Двое мужчин посмотрели друг на друга, но в кабине такси было довольно темно, и ни один из них не смог ничего прочесть в глазах другого. Водитель ввел машину в путаницу узких улочек. Похоже было, что они уже в пригороде Кантона. Он остановился возле высокого здания, ни в одном из окон которого не было света. Все вышли из машины. Сэнгстер увидел, что это склад. Окна были закрыты ставнями, многие из них разбиты. Рядом с дверью, запертой на висячий замок, находилась доска-указатель, на которой были выписаны номера офисов множества фирм: производство готового платья, фабрика по производству шарикоподшипников, несколько импортно-экспортных фирм, из названий которых нельзя было понять, чем они занимаются. Шофер Пит открыл дверь и провел их внутрь.
Они поднялись по лестнице на самый верх здания, откуда попали в маленький офис, в котором находилось столько шкафов с документами, что единственный стол полностью перегораживал вход.