— Какие недобрые речи, Тора. Извинись перед Сэймэем. Он говорил так резко, потому что волнуется за тебя. Сходи еще раз к этому Хигэкуро, если хочешь, только будь осторожен в словах, пока мы не разберемся, что происходит в Кацузе. — Лицо его посветлело, он добродушно улыбался. — А перед уходом поупражняйся на каких-нибудь деревяшках. Ты же наверняка захочешь произвести впечатление на дочку того бойца.
Следующие несколько дней Тора надолго отлучался в город, но поскольку по утрам неизменно являлся для занятий по палочному бою с Акитадой, тот не возражал.
Но Акитада нисколько не приблизился к разгадке тайны пропавших пошлин и пребывал в том же неведении, что и в день приезда. Поскольку ящичек с золотыми слитками лишь доказывал вину губернатора, Акитада решил без каких бы то ни было объяснений отослать золото обратно. Тот, в свою очередь, ни словом не упомянул о своей попытке дать взятку, так что дальнейшее сотрудничество проходило в неуютной атмосфере.
День за днем проводили Сэймэй и Акитада в местных архивах, изучая счета за период правления Мотосукэ. Молодость Акитады могла бы повредить его репутации инспектора, но университетская выучка и годы упорного труда в архивах министерства юстиции сыграли свою положительную роль. Сэймэй трудился без устали, да и секретарь губернатора Акинобу оказался весьма смышленым и полезным помощником.
Однако настал день, когда они закрыли последнюю коробку с бумагами и Сэймэй сделал последние подсчеты. Никаких подозрительных документов так и не обнаружилось, а все счета находились в идеальном порядке.
— Чем займемся теперь? — спросил Сэймэй.
Акитада закусил губу.
— Официально моя работа закончена. Ты составишь по всей форме отчет, я его подпишу, поставлю свою печать — и репутация Мотосукэ чиста.
— А как быть с пропавшими пошлинами?
— Придется доложить о неудаче. Если только… — Акитада нахмурился. — Если только личные бумаги Мотосукэ не содержат в себе объяснения, куда пропали огромные суммы.
— Ой-ой-ой!..
— Да, понимаю. Затребовать его личные счета — серьезное оскорбление.
В комнате повисла угрюмая тишина. Сэймэй сидел ссутулившись и тяжко вздыхая.
— Ну что ж, зови Акинобу, — сказал Акитада.
Когда секретарь губернатора явился с поклоном, он сухо распорядился:
— Мы закончили проверку казенных счетов и готовы работать с личными документами губернатора. Пожалуйста, принесите их сюда.
Акинобу побледнел, переводя недоуменный взгляд с Акитады на Сэймэя:
— Простите, ваше превосходительство, но прежде я должен доложить о вашем пожелании губернатору.
Когда Акинобу ушел, Акитада сказал Сэймэю:
— Пожалуй, это самая неприятная вещь, какую мне когда-либо приходилось делать. Ты видел его лицо? Он был потрясен до глубины души.
Сэймэй был явно растерян.
— Акинобу преданный слуга и образованный человек. Не могу поверить, что он мог бы с такой готовностью служить бесчестному хозяину.
Акитада промолчал.
Однако секретарь вернулся очень скоро и с поклоном поставил перед Акитадой две огромные коробки с документами.
— Мой господин выражает вам свою благодарность за ваше беспокойство. — Он помолчал и, стараясь не смотреть на Акитаду, продолжил: — Я также глубоко признателен вам за вашу готовность оградить от подозрений губернатора и меня, его слугу. Пожалуйста, скажите, какую помощь я мог бы вам оказать.
— Благодарю вас, — сказал Акитада. — Мы обратимся к вам, если возникнут вопросы.
Когда Акинобу ушел, Сэймэй с Акитадой переглянулись.
— Очень великодушно со стороны губернатора, — заметил Сэймэй.
Акитада вздохнул.
— Боюсь, это означает, что там мы ничего не найдем.
Он оказался прав. Подробно изучив состояние финансовых дел Мотосукэ — владений, приходов и расходов его и ближайшего окружения, — они не обнаружили ничего предосудительного. Счета были безукоризненны и находились в полном порядке. Мотосукэ не только не использовал казенных денег на частные нужды, но даже тратил свои личные средства на благоустройство общественных заведений.
— Ну что ж, — заключил Сэймэй, — но крайней мере вернетесь в столицу, не арестовывая кузена вашего друга Косэхиры за подлог и государственную измену.
Акитада яростно сжал кулаки.
— У меня такое чувство, что Мотосукэ посмеялся над нами. Он заранее знал, что мы ничего не обнаружим. Любой другой на его месте пришел бы в ярость, потребуй у него личные счета. Думаю, товары и золото где-то спрятаны и здесь не обошлось без сообщника. В этом я просто уверен. Мотосукэ подозрительно любезен.
— Ну и Бог с ним, господин, — жалобно проговорил Сэймэй. — Все это бесполезно. Только себе навредите или какому-нибудь невинному человеку.
— А взятка?! Забыл?
— Если человек и вправду виновен, ему за это воздастся.
Акитада покачал головой и усмехнулся:
— На все-то у тебя найдется поговорка! Только я все равно должен найти этот пропавший груз.
— А как насчет местной знати? Крупные землевладельцы имеют личных наемников для защиты своих земель Иногда эти вооруженные люди выходят на большую дорогу, чтобы чинить грабежи и разбой.
Акитада кивнул и послал слугу за Акинобу.
— С этим мы тоже разобрались, — сообщил он секретарю, указывая на коробки с документами. — А теперь скажите, знаете ли вы каких-нибудь крупных землевладельцев? И содержат ли они личные войска?
Акинобу не пришлось напрягать память.
— Таких кланов у нас всего пять, ваше превосходительство, — сказал он. — Все они преданы губернатору. И он лично объехал всех после пропажи первого каравана с пошлинами, чтобы убедиться в их невиновности. Четверо из них послали своих самураев в провинцию Хитачи на подавление мятежа, а в пятом владении разразилась эпидемия оспы. Там погибло много народу, в том числе сам правитель и его единственный сын. Вдова его постриглась в монахини, а владения перешли к кузену.
Итак, похоже, всякий, кого ни возьми, имел в провинции Кацуза безупречную репутацию.
— Ну а сами-то вы что думаете по этому поводу? — поинтересовался Акитада. — Кто-то здесь укрывает громадный запас золота и ценностей или, вы считаете, виноваты неизвестные грабители из какой-нибудь другой провинции?
Акинобу покраснел.
— Нет, ваше превосходительство. Я думаю, мы что-то упустили. Губернатор расстроен, как никогда, и надеется, что вы сумеете выявить нашу ошибку. — Заметив недоверие в глазах Акитады, он опустился на колени и заговорил, задыхаясь от волнения; — В том, что любой теперь может подозревать моего господина, виноват я, потому что не сумел докопаться до правды. В моей никчемности и есть моя вина, я так и доложу в высшие инстанции. Разумеется, стоимость моего имущества не способна целиком покрыть эту огромную сумму, но я уже начал распродавать свои земли и к тому времени, когда вы формально закончите дело, передам в ваши руки все, чем располагаю. — И прежде чем изумленный Акитада вновь обрел дар речи, он поклонился, встал и вышел из комнаты.
— Скорее догони его, Сэймэй! — вскричал Акитада. — Скажи ему, чтобы перестал продавать свои земли! Скажи, что мы постараемся найти виноватого. Скажи ему… Ну не знаю… в общем, придумай что-нибудь!
Закончив проверку казенных счетов, Акитада принялся наносить визиты городским чиновникам. Первым, кого он посетил, был капитан Юкинари, новый начальник гарнизона. Молодой офицер произвел на Акитаду благоприятное впечатление. Юкинари без промедления предоставил необходимые записи, из которых следовало, что три ценных груза покидали провинцию в положенное время и в сопровождении охраны. Предшественник Юкинари покончил с собой после второго неприятного инцидента, и Юкинари прислали на его место минувшим летом. Сам по себе этот факт, а также неустанные попытки разгадать тайну исключали его из числа подозреваемых.
Следующий допрос Акитада учинил окружному префекту Икэде. Назначенный на свою должность сверху, он подчинялся Мотосукэ, но целиком и полностью контролировал собственный персонал и исполнительную власть провинциальной столицы. Икэда оказался человеком средних лет, несколько беспокойным и нервным, и имел привычку то и дело цитировать тексты уложений и должностных инструкций, оправдывая ими каждый свой шаг. В деле с пропавшими ценностями он проявил полнейшую неосведомленность, ссылаясь на то, что этот вопрос находится вне его компетенции. Он также яростно отвергал любые предположения о наличии в столице или ее окрестностях какой бы то ни было преступности. На вопрос, куда, по его мнению, могли деваться ценные грузы, он упомянул дорожных разбойников, якобы орудующих в соседней провинции Симоза. Одним словом, Акитада счел его типичным бюрократом, начисто лишенным как храбрости, так и воображения, необходимых для разработки и осуществления столь обширного и дерзкого преступления.