— Интересно! — воскликнул Карнарвон с неприкрытой язвительностью — такая манера была присуща всем британцам, в особенности лордам. — Я задаю себе только один вопрос: что связывает ваши многолетние безуспешные поиски малоизвестного создателя пирамиды с моим открытием? Наверное, это единственный случай, когда найдена нетронутая усыпальница фараона, и мы вообще не представляем, что нас ожидает за запечатанной стеной.
— Все равно, — ответила леди Доусон с присущей ей холодностью (в щекотливых ситуациях она всегда вела себя подобным образом). — Все равно, кто обнаружил нетронутую гробницу, все равно, потому что мы не знаем, что нас там ожидает, поэтому волнений и суеты вокруг этого проекта будет больше, чем когда бы то ни было.
Картер покачал головой.
— Не могли бы вы объяснить точнее, о чем идет речь?
И тут в дискуссию вмешался Пинкок.
— Идея принадлежала Джеффри Доддсу, — сказал он, — и я считаю ее блестящей. До сих пор мы тратили все наши силы на то, чтобы скрыть свою деятельность. Ваше открытие, лорд Карнарвон, привлечет в Луксор репортеров со всего мира. Следует ожидать, что ученые и археологи съедутся в Долину царей, а на всех остальных археологических площадках будет пусто как никогда.
— Я понимаю, — бросил Карнарвон. — Вы хотите, чтобы мы здесь откапывали фараона, а вы в это время спокойно работали в Саккаре.
— Именно так. В ближайшую неделю из Оксфорда в Каир прибудет команда археологов. Министр внутренних дел лично добыл им лицензию на раскопки. Управлять ходом работ будет профессор Уинберри. Он уже составил карту, на которой обозначены все археологические изыскания, проводившиеся в Саккаре, и сделал вывод: есть место размером с футбольное поле, где по необъяснимым причинам поиски еще никто не вел.
— Звучит неплохо.
— Я хотел бы попросить всех присутствующих держать эту информацию в строжайшей тайне. О подробностях предприятия информирован только Уинберри. Даже его команда толком не знает, что они будут искать.
— Великолепно, великолепно! — похвалил лорд.
Картер, напротив, пробормотав что-то о глупости и беспомощности, произнес:
— Открытие нельзя сделать на ровном месте. Вероятность совершить открытие должна расти, ибо рост требует удобрений. А удобрения для археологического открытия — это информация, информация и еще раз информация. Я никогда не нашел бы гробницу Тутанхамона, если бы у меня не было информации, которую, кроме меня, никто не смог заполучить. В Долине царей есть много мест, куда еще ни разу не вгрызался заступ или лопата, и было бы полнейшим идиотизмом копать там только потому, что до тебя этого никто не делал. Но это мое личное мнение.
Леди Доусон, раздраженно отмахнувшись, пропустила замечание археолога мимо ушей и спросила лорда Карнарвона:
— Как полагаете, сколько времени займет вскрытие и научная оценка вашей гробницы фараона?
— Послушайте, леди, мы сделали это открытие, — резко перебил ее Картер (да, он сказал именно «мы»), — и это, вероятно, подарит миру множество удивительнейших вещей, которые когда-либо находили археологи. А вы спрашиваете, сколько нам потребуется времени, чтобы извлечь их из гробницы. — Он рассерженно ударил рукой по столу. — Три тысячи лет фараон покоился в своей усыпальнице, а вы думаете, что можно вот так, с ходу, составить примерный план консервации предметов. Это совершенно абсурдно и ненаучно! Эта гробница — моя! — Да, теперь он сказал «моя». — И мое открытие! И я буду решать, сколько времени понадобится на соответствующую научную обработку вещей. — Картер вскочил и выбежал из салона. На палубе он оперся на поручни и стал смотреть в ночь. Буря улеглась, к нему тихо подошла Эвелин. Она положила руку на его плечо и успокаивающе произнесла:
— Я понимаю твое волнение, Говард, но люди из секретной службы — невежды. Ты не должен все так близко принимать к сердцу.
— Они злонамеренные, самоуверенные и глупые, — прошипел Говард и схватил Эвелин за руку. — Но они меня еще узнают.
В тот же момент подошел Карнарвон. У него было озабоченное лицо, скорее всего, из-за дочери: она не могла подходить к археологу ближе, чем было дозволено.
— Картер, — ровным голосом сказал он, — вы, конечно же, правы, но эта история с Имхотепом, кажется, имеет национальное значение, по крайней мере, так думает правительство Его Величества. Я же считаю, что общаться с военным министром в резкой форме глупо. Вероятно, он еще будет полезен в наших делах. Есть ситуации в жизни, когда умнее отступить, чем настаивать на своем. Я думаю, нам стоит все еще раз хорошенько обдумать, прежде чем дело дойдет до скандала.