Желание женщин преобразить свою внешность (и не только ее!) само по себе представляет большую загадку. Некоторые меняют прическу, макияж и одежду, так что их совершенно невозможно узнать. Но в данной ситуации у меня в голове тут же всплыла мысль, что эта элегантная дама, должно быть, сестра Джулиет Клейтон. И я не ошибся.
Не упоминая о Джулиет Клейтон, я объяснил, что знал миссис Доне. Тут я узнал, что миссис Доне — ее мать, но умерла она несколько лет назад от рака легких. Оказалось, что Амалия Доне в тридцатые годы вышла замуж за некоего Герберта Клейтона из Суссекса, в браке у них родились две дочери, Джулиет и Сара.
Сара Клейтон жила в большом доме одна. У женщин такого склада есть проблема: они доверчивы и многословны, их речь подобна журчанию неиссякаемого водопада. Только благодаря этому я получил ценнейшую информацию. Во-первых, я узнал, что брак этот нельзя было назвать счастливым, потому что на горизонте все время появлялся некий Карлайл. Хотя он и получил пожизненный срок — о подробностях мисс Клейтон сначала не хотела говорить, — но упоминание одного его имени приводило к раздорам в семье. Карлайла помиловали, когда ему исполнилось семьдесят, и он сразу отправился к дому ее матери. В тот же день Клейтон, ее отец, ушел из дома. Он начал пить изо дня в день и через полгода спился. А Карлайл остался. Сара Клейтон утверждала, что он, хотя и провел полжизни в тюрьме, обладал неимоверной жизненной силой и вырастил обеих девочек как своих дочерей.
Я поймал себя на мысли, что перестал слушать мисс Клейтон. Ее история пробудила во мне ряд ассоциаций, и я вежливо спросил, чувствует ли она к Карлайлу симпатию.
Мисс Клейтон ответила утвердительно и сказала, что этот несчастный человек был приговорен к сроку из-за какой-то давнишней истории, довольно темной. Он часто говорил об этом «случае», потому что его до сих пор это очень тревожило.
Я спросил, испытывала ли к нему участие Амалия Доне? И тоже получил утвердительный ответ. Ее дочери, как и она, поддерживали его, насколько это было в их силах.
Затем я осведомился, слышала ли она когда-нибудь имя Омара Муссы — важного свидетеля. Как только я назвал это имя, разговор тотчас же прекратился. Мисс Сара начала спрашивать, не из полиции ли я и что мне от нее нужно. Она и без того рассказала незнакомцу слишком много.
Я поспешил уйти. У цветочного магазина в отеле «Глостер» я купил букет и отправил его женщине, набросав на открытке слова благодарности за информацию. Мне не пришлось долго ждать, в гостинице меня застал телефонный звонок Сары. Она извинилась за невежливость, но история была слишком деликатной, чтобы ее просто так выболтать. Она сообразила, что я знал об этом деле больше, чем говорил, и пригласила меня на следующий день на чай.
Разумеется, я согласился. Чай, который она подала, оказался превосходным. Но меня очень удивило присутствие Джулиет Клейтон — ее сестры. Как только Сара рассказала ей о моем визите, та тут же вспомнила меня и предложила организовать эту встречу. Она боялась, что такой упрямец, как я, не успокоится, пока не докопается до истины. Получив ложную информацию, я мог наделать больше бед, чем если бы они рассказали мне всю правду.
Так я узнал, что тогда произошло на самом деле. Сопоставив услышанное с данными своего расследования, я нарисовал следующую картину событий: у Уильяма Карлайла после освобождения из тюрьмы была только одна мысль — отомстить Омару Муссе. Карлайл был убежден, что без свидетельских показаний Омара он избежал бы наказания за убийство Хартфилда. Он долгие годы искал его, сначала в Египте, позже в Берлине, и наконец узнал, что дом Омара разбомбили во время войны и тому пришлось переехать в Дюссельдорф. Как всегда, решающую роль сыграла случайность.
Джулиет отправляла аукционные каталоги «Кристи» и вдруг наткнулась на имя Омара Муссы, Кёнигсаллее, Дюссельдорф.
Когда Карлайл узнал, что Омар приобрел номер участника египетского аукциона, у него созрел дьявольский план.
Через каких-то темных людишек, с которыми он познакомился в тюрьме, Карлайл раздобыл так называемый «смертельный шприц» — инъекцию, останавливающую кровообращение и через считанные секунды вызывающую смерть. Обе дамы заявляли, что они решительно ничего не знали об этом, Джулиет могла поклясться на Библии, что никогда бы не назвала имя владельца аукционного номера 135.