— А хедив Аббас Хильми?
— Вице-король Египта при Кромере был не тем, что сейчас, хотя у него такое же имя. Когда Аббас Хильми взошел на трон двадцать лет назад, он был еще юношей. Тогда он только закончил военную академию в Вене и, конечно, не мог сравниться с лордом Кромером, опытным генеральным консулом. Но с годами все изменилось, нынче все наоборот. Сегодня генеральный консул совсем не ровня хедиву. Как бы там ни было, отношения между ними натянутые.
— У меня складывается впечатление, — произнес профессор Шелли, — что нас, англичан, в этой стране не очень любят.
— Да, вы не ошиблись. Но это касается всех иностранцев, не только подданных Его Величества. Нужно понимать: для иностранцев в Египте свои законы, полиции даже запрещено входить в дом к иностранцу и, что больше всего вызывает зависть, иностранцам не нужно платить налоги. Видите там эти суда — чудесные яхты и дагабии? А теперь обратите внимание на флаги. Американские, британские, немецкие, итальянские флаги — и ни одного египетского.
— В самом деле. И какая же тому причина?
— Все очень просто: у Египта нет флага. И корабли в этой стране тоже облагаются налогами.
— Я понимаю.
— И все же иностранцы здесь не смогут разбогатеть. — Говард Картер подпер голову руками. — Иногда я действительно не понимаю, на что буду жить следующий месяц. Я уже поработал и на «Общество исследования Египта», и на Управление древностями, и на Дэвиса, американского медного магната. Теперь вот работаю на Карнарвона.
После долгой паузы Шелли сказал:
— Ваши отношения с лордом Карнарвоном не самые лучшие?
— Кто вам это сказал? — выпалил Картер.
— Сам Карнарвон.
— Ну, раз он так говорит… Понимаете, его светлость — искатель приключений, а я — археолог. Авантюристы — настоящие враги любой науки. — С этими словами Картер выудил из кармана письмо, которое ему передал профессор. — Я знаю, что в нем написано, — горько произнес археолог, развернув листок.
Профессор и его жена вопросительно взглянули на Картера.
— Все, как обычно: он хочет остановить работы, ибо вложенные средства не окупаются результатами раскопок. Нет находок — нет денег.
Картер рассерженно смял листок. Потом он поднялся, слегка поклонился и произнес, осторожно поглядывая по сторонам:
— Как условились: для вашей работы будет лучше, если нас будут реже видеть вместе. Но если вам вдруг понадобится мой совет, вы всегда можете оставить для меня сообщение в отеле. Я дважды в неделю забираю здесь свою почту.
Картер быстро сбежал по парадной лестнице к причалу и исчез в толпе.
Шелли и его жена молча переглянулись. Они думали об одном и том же: своеобразный человек этот Говард Картер.
Омар издалека наблюдал за встречей с незнакомцем. Точно так же он вел себя, когда прибывал почтовый пароход и на причале волновалась толпа. Паренек старался не попадаться на глаза своему хозяину, но одного жеста господина Шелли было достаточно, чтобы Омар был тут как тут.
— Да, саиди?
— Организуй нам лодку. Мы хотим переплыть на противоположный берег!
Спустя некоторое время лодка у берега Нила была готова, и долговязый худой паромщик переправил профессора, его жену Клэр и Омара на другую сторону.
Прежде чем лодка успела причалить, на берег высыпали галдящие люди, которые начали предлагать свои услуги. А когда профессор сказал, что он ищет проводника с двумя ослами в Долину царей, тут же вызвалась добрая дюжина подростков и один мужчина постарше.
И даже после того как иностранцы согласились на чьи-то условия, торговля не прекращалась, так что по каменистой дороге в Долину царей растянулась настоящая процессия. Впереди верхом на осле — профессор, за ним боком на осле — его жена, а следом трусцой бежали Омар и местные подростки.
По пути между профессором и Ибрагимом, погонщиком ослов, завязался непринужденный разговор, в ходе которого Шелли как бы невзначай спросил у Ибрагима, не знает ли тот какой-нибудь заброшенной тайной гробницы, ведь он интересуется находками. Но вопрос профессора был встречен непониманием и почти возмущением. Ибрагим мог поклясться жизнью своего старого больного отца, что он честный человек и никогда не совершал неправедных поступков, а разграбление склепов — большой грех. Он истово стал бить поклоны, будто за одну мысль об этом должен был попросить прощения у Аллаха.