«Джеймс, что ты наделал?» - мысленно ругался молодой человек.
Габриэль вынул письма, закинул вещи обратно в ящик и засунул его обратно. И только хотел выйти на улицу, как пришёл почтальон и, как приговор, протянул ему письмо. Стоя на пороге общежития, он посмотрел на красную печать с изображением перекрещенного свистка и ключа.
«Cazzo. И зачем ты в это влез?» - с этой мыслью он вернулся в комнату и вскрыл письмо, где требовалось найти свиток Тамплиеров и привести его в Ватикан. Разорвав бумагу, он достал из-под кровати Джеймса этот злополучный документ.
Поздним вечером, уходящим своими корнями уже в ночь, Джеймса ожидал весьма неприятный сюрприз по возвращению домой. В комнате царица мертвая тишина, нарушаемая лишь перелистыванием страниц книги. Он закрыл дверь и плюхнулся на кровать, измотанный за день.
- Ты ничего не хочешь мне объяснить? – спросил его сосед, все так же не отрываясь от книги.
- В каком смысле? – лениво поинтересовался валлиец.
- В таком. – выдохнув, голландец показал одно из писем собеседника.
Он удивился и, вскочил с кровати, спросил:
- Откуда оно у тебя?
- Джеймс, - пытаясь сохранять спокойствие, продолжал голландец, встав, чтобы видеть глаза своего друга, - Ты хотел отнести «Солнечному кинжалу» Свиток Тамплиеров? Зачем?
Собеседник не успел ничего ответить.
- Они не вернут тебе дворянство. Не смогут оправдать твоего отца. – ответил он на свой же вопрос.
- Габриэль, не учи меня! Ты ничего не знаешь. Ты ведь обычный вор.
Собеседник же покачал головой и, печально усмехнувшись, произнес:
- Acuilam volare does (лат. "Ты учишь орла летать").
Образовалась гнетущая тишина, сковывающая ледяными лапами сердца и тела. Валлиец вырвал из рук голландца письма.
- Джеймс, позволь тебе помочь. – нарушил молчания пелену Габриэль, - Верни свиток обратно, в университет. И не пиши больше «Солнечному кинжалу». Я попытаюсь… - он запнулся, мысленно прикидывая чего будет стоить ему это решение и выдохнув, будто бы смирившись, продолжил, - Попытаюсь решить вопрос, касаемый восстановления твоего дворянства. Раз уж это так важно для тебя…
- Ты ничего не сможешь сделать. А мой род был связан с ними не одно поколение… - начал было отвечать собеседник.
- Эх… - вздохнул его знакомый, шаря руками за спиной, - Жаль, что все сложилось именно так.
Тут он резко схватил валлийца за шкирку и хотел было закрыть ему рот и нос платком, который заранее смочил обильным количеством снотворного. Но тот начал сопротивляться. В результате недолгой стычки он его всё-таки усмирил. Нужно было меньше тридцати секунд вдыхания паров, чтобы он оказался в объятиях Морфея.
- Прости, Джеймс. – переведя дыхание, произнёс голландец, - Это ради твоего же блага.
В итоге свиток был возвращён в кабинет ректора истории. Джеймса заложили. Кто именно точно не известно. Был это Габриэль или же Виллиам с Райаном? Этого история не знает. Но факт это не меняет: Джеймса Оливерда Хайдверга отчислили. Но вскоре его пригласили в новый университет юридического направления в Лондоне. Когда глава «Алой розы» начал требовать объяснения, касаемые свитка Тамплиеров, выяснилось, что документ, хранившийся в Оксфордском университете, является очень удачной подделкой. Вскоре об этой истории все благополучно забыли.
Но спустя три года, в 1835 году Габриэль попросил меня о весьма странной помощи. Он сказал, чтобы мы должны встретиться в 11 часов вечера у Собора Святого Петра. На мои расспросы был дан краткий ответ: «потом все расскажу».
Если бы вы знали, как я не люблю эту фразу...
Но что поделать? Если бы это был кто-то другой, то я может и отказался бы от всей этой затеи. Итак, в назначенный час мы встретились у собора. Мы обошли его вокруг к месту, где располагался вход в винный погреб.
Возможно, я многих сейчас удивлю, но именно монахи являлись основными потребителями вина во все века. Это связанно не столько с традицией, сколько с религиозным подтекстом. Ибо хлеб есть плоть Господа, а вино – кровь его. Поэтому не удивительно, что в Ватикане есть многокилометровые погреба с разными видами вин, хранящиеся в бутылках и бочках. Основным поставщиком является Франция, Шатонёф-дю-Пап.