— Крис… — кажется, это прозвучало, как мольба.
— Через два дня туда квартиранты заезжают. Если мы рассердим маму с папой, нам сделают ата-та.
Не удержавшись, я смеюсь. Блин, когда же в последний раз меня так смешили мужчины? Наверное, Доронин. Еще в те времена, когда у меня ума было не больше, чем у Даны.
Интересно, Крис действительно провел бы с ней ночь, чтобы насолить мне?
Накрапывающий дождь приводит меня в чувство. Просто так Кристиан не отстанет. С Полинкой он меня не оставит. Да и ей сейчас точно не до меня. К маме в таком виде точно меня не повезет. Об отеле, где я остановилась, говорить ему не хочу. Иначе еще и от него прятаться придется, а то прохода не даст, пока в свою Австрию не улетит. Значит, выход один: помочь ему с проклятыми шкафчиками и заняться уже разводом с Васькой!
— Отстойно, — произношу я.
— Что?
— Твой друг… Анри… Целуется отстойно.
И хотя эксперт из меня никудышный с моим-то недоопытом, я прекрасно помню вкус поцелуя Криса. Боюсь, как бы теперь моя личная жизнь не полетела псу под хвост. Причем не из-за Васьки. От него я как-нибудь отделаюсь. Ментов подключу, быстро отвадят его мне угрожать. А вот Криса мое тело будет помнить всю оставшуюся жизнь.
Он опять смеется:
— Поэтому он до сих пор не женат.
Дождь усиливается, и я ежусь. Крису это перестает нравиться. Он взглядом выцепляет свободное такси на парковке и тянет меня туда.
Черт, на ногу больно наступать. Или каблуки, или неудачный прыжок. Я прихрамываю, и это привлекает внимание моего сводного братца. Он опять подхватывает меня на руки, только в этот раз, прижав к своей груди.
— А ты легче, чем показалась в первый раз, — подшучивает, неся к машине.
— А ты все такой же нахал, — отвечаю я, беря у него бутылку, из-за которой ему неудобно держать меня. — Осторожнее, братик, я хрупкая.
И я вдруг чувствую в нем надежность, защиту, твердость. Прижимаюсь ухом к его груди, прислушиваюсь к учащенному сердцебиению и прикрываю глаза. Как же я хочу спать! Надеюсь, Крис не будет против, если я окажу ему лишь моральную помощь в разборе вещей Павла Георгиевича? На большее я сейчас совсем не гожусь…
Глава 24. Кристиан
Я несу эти пятнадцать килограмм к машине, и, судя по мерному и глубокому дыханию, моя новоявленная сводная сестра решает вырубиться прямо у меня на руках. Сажусь в такси, кое-как достаю деньги и передаю таксисту, назвав адрес. Он задумчиво рассматривает нимфу, которая дрыхнет у меня на коленках, уткнувшись носом в шею.
— Напилась? — подозрительно интересуется таксист. — Учтите, у меня тут запись на регистраторе включена. Если криминалом промышляете — сдам видео с вашим лицом в полицию.
— Ты о чем? — приподнимаю я бровь, а таксист кивает на Оксану.
— Девчонка не под наркотиками? А то тут недавно из клуба так же увезли…
— Слышь, придурок, — цежу я, — я тебе нос сверну сейчас за такие намеки. Девчонка просто спит и это моя сводная сестра.
Он пожимает аккуратно плечами.
— Ну, смотрите. Извините уж, если чего не так. Лучше перебдеть. Знаете, сколько девчонок так попадает? Да каждую неделю…
— Я в курсе. Мой друг — мент.
— А-а-а, — тянет таксист, выруливая с парковки клуба, — тогда знаете. Эх, раньше такого не было. Что за мир у нас такой дурацкий? Люди друг другу как волки стали… Одна только забота у них — где б денег отхватить, да кого бы трахнуть…
Всю дорогу мы едем под печальные речи таксиста, который ожидаемо переводит тему на «в СССР было лучше» и истории о том, как раньше детей можно было ночью отпускать гулять без страха.
Я слушаю его краем уха, изредка что-то мыча в ответ, пока моя рука гладит бедро нимфы. Пальцы находят край чулок, и я медленно трогаю его, чувствуя, как в штанах в районе ширинки стремительно твердеет и становится тесно. Конфетка, ты отравила меня собой. Как минимум, мое тело помешалось окончательно на тебе, и я снова мечтаю о близости.
Такси тормозит возле подъезда, и я, попрощавшись, выхожу из него. Затаскиваю нимфу в лифт, нажимаю локтем кнопку и спустя пару минут уже захожу домой, скидывая кроссовки с себя и снимая туфли со сводной сестры. В полной темноте и тишине иду в спальню.
Я опускаю нимфу на постель, аккуратно, чтобы не разбудить, и смотрю на нее, нависая. Дотрагиваюсь большим пальцем до мягких губ и медленно провожу по ним, стирая остатки помады. Чувствую себя извращенцем, потому что едва борюсь с желанием наклониться и начать целовать ее. Кажется, сегодня я точно буду дрочить в душе.
— Стерва ты, Оксана, — тихо говорю я, и только собираюсь уйти, как губы девушки вздрагивают в легкой улыбке.