Ответственность за духовное развитие ребёнка более не является делом священников, мулл и браминов. Это ответственность родителей. Погружаясь в садхану, мы делаем её не для себя. Мы делаем её для тех, кто идёт за нами.
Дисциплина
Чтобы дойти до цели, человеку нужно только одно. Идти.
Садхана невозможна без внутренней дисциплины. Тоша был хиппи. С золотистыми волосами до плеч, в потёртых естественным образом джинсах, он любил музыку групп Genesis и Jethro Tull и совсем не был похож на доводящего себя до исступления постами и молитвами аскета. Скорее, он был этому противоположностью. И, в то же время, за вальяжной внешностью и за тошиной Дисой чувствовался несгибаемый внутренний стержень. Есть люди жёсткие снаружи, но мягкие внутри. Тоша был мягок в манерах и в обращении, но внутри у него была сталь.
Однажды Тоша со своим учениками Серёжей и Джоном зашли к Тихону, который принимал участие в нашей группе в начале её существования.
Я не видел Тошу какое-то время и спросил Тихона:
─ Ну и как они?
─ Как мечи, ─ ответил он.
Тоша мог пить чай или молча курить, но при этом он постоянно что-то делал, чем-то занимался внутри себя. Я чувствовал это, и всеми силами хотел открыть эту его загадку. Мне нужно было точно знать, что и как он делает во время этой невидимой работы. На разгадку ушло восемь лет.
► Как выяснилось, главным была внутренняя дисциплина. Тоша не терял ни секунды времени, он постоянно находился в практике. При этом он делал свою садхану настолько тонко и мастерски, что в нём было незаметно ни напряжения, на натуги. Напротив, вокруг него витало незримое облачко блаженства.
► Второе составляющее внутренней работы ─ непрерывное усилие. Для практикующих медитацию она нередко представляется неким приятным расслаблением, погружением в океан бесконечного кайфа, отпусканием всего и вся, полным ничегонеделанием ну и всё в таком роде.
Тоша сражался. Не в том смысле, что мочил демонов, хотя при случае он не отказывал себе в этом удовольствии. Тоша сражался за более высокие и тонкие состояния сознания ─ в этом и заключалась тайна его внутренней работы. Об этом он и говорил нам: «Пахать надо». Но никто не понимал.
► Третья составляющая невидимой садханы ─ безжалостность к себе. Внешне это выражалось в том, что Тоша мог не спать по трое суток, медитировать с высокой температурой (он называл это режим № 2), уходить на полгода в лес зимой с летней палаткой и пакетом крупы. Внутренне это выражалось в духе абсолютной беспощадности и безжалостности к себе. Дух этот чувствовался во всём, что этот человек делал, говорил, думал; в том, как он жил.
Только тот, кто безжалостен к себе, имеет право быть беспощадным к другим. Тоша не знал жалости. Безжалостность к себе ─ основа садханы, источник, из которого вырастает внутренняя сила. Никакие мантры и посвящения не заменят её. Мало кому безжалостность к себе даётся от рождения. В этих редких людях это качество уже было наработано в прошлых жизнях, поэтому оно естественно проявляется в этой.
Большинству из нас, однако, безжалостность к себе нужно воспитывать и выращивать. Это невозможно без осознания её необходимости. Безжалостность ─ это постоянное преодоление себя, своей слабости, ограниченности и тупости. Это путь войны.
Как сражался я? Много лет назад, когда я практиковал целительство, у меня была пациентка, четырнадцатилетняя девочка, больная сахарным диабетом. Вылечить её я не мог, но, безо всякой надежды, продолжал ездить на другой конец города проводить сеансы, потому что бросить этого ребёнка я не мог.
Ситуация осложнялась тем, что у меня начались кровотечения и сильные боли. Тогда я еще не умел лечить себя. Помню, как однажды, почти не в состоянии идти, я с трудом добрался до квартиры, где жила девочка. Конечно, всё это казалось полным абсурдом: еле живой лекарь ползёт лечить неизлечимого пациента. Но какая-то сила заставляла меня идти.
Удивительно, что во время лечебного сеанса все мои болячки на время исчезали; для работы с пациентом Поток всегда приходил, независимо от того состояния, в котором я находился сам.
Все попытки мои и моих друзей вылечить девочку, однако, оказались безрезультатными: в восемнадцать лет она ослепла и умерла. Смысл этого тяжёлого урока оказался для меня не в исцелении. Нужно было научиться безжалостности к себе. Нужно было дойти.
Моя внутренняя война заключалась в том, чтобы проводить Поток как можно лучше и непрерывно держать связь с его источником. Когда Поток уходил, я боролся, чтобы вернуть его. Эта борьба была ошибкой, но, чтобы понять это, нужно было через это пройти.