Судя по столь пышному приёму, Дали-Али, вероятно, принц крови, путешествующий инкогнито, под именем страшного разбойника.
Митава. Сегодня захвачена рижской полицией революционная канцелярия и шесть бывших там членов федеративного комитета. Среди бумаг найдено адресованное лифляндскому губернатору подлинное секретное отношение самарского губернатора об одном революционере, недавно застреленном во время ограбления банка. Нахождение здесь этого документа может быть объяснено лишь нарушением служебного долга почтовыми чиновниками, во время забастовки передававшими официальные бумаги революционерам. Найдены также 150 бланков студенческих билетов на жительство, выдаваемых университетами, много паспортных бланков, прошения разных лиц о приёме их в члены боевой организации, списки кличек «работающих» в разных местах края революционеров и прочие бумаги, дающие в руки сыскной власти важные нити. В Либаве обнаружено гнездо, изготовляющее угрожающие письма с требованиями именем революции денег по тысяче и более рублей, вероятно, и уплачивавшихся, ибо установлено, что мошенники вели широкую жизнь, не отказывая себе в удовольствиях за счёт одураченных толстосумов.
Социал-демократ — псалмопевец. Некоторые духовные органы защищают идею участия духовенства в политической жизни страны. Недурную иллюстрацию к этому приводит «Колокол».
В 1903 г. псаломщик соборной церкви в городе Херсоне Б. Гусаренко за участие в социал-демократической рабочей партии был устранён от должности. В 1905 г. он получил место псаломщика в селе Ново-Владимировке Херсонского уезда. По прибытии на место он принялся вновь за пропаганду и вскоре основал местный отдел всероссийского крестьянского союза, вербуя в члены его 18-летних крестьянских парней. От такой деятельности Гусаренко тихое село Ново-Владимировка скоро превратилось в гнездо беспорядков. Брожение усилилось после 17 октября, когда в село прибыл еврей. О деятельности Гусаренко местный священник о. Н.К. донёс начальству, и тот был арестован. После этого жизнь для священника в Ново-Владимировке стала невыносимой. Созданный Гусаренко кружок хотел устроить церковную забастовку, а когда это не удалось, стал досаждать священнику письмами и ругательствами. Наконец, решено было в честь отъезжающего в ссылку Гусаренко убить священника. И вот 20 июля, в день свадьбы дочери священника, ночью тремя крестьянами в его дом была брошена бомба. Бомба не разорвалась и вреда никому не причинила.
Елисаветополь. 2 сентября. В типографии Исакова из запертого помещения похищены две скоропечатные машины со всеми принадлежностями.
Ашхабад, 2 сентября. На станции «Мерв» по прибытии почтового поезда у двух армян обнаружено в мешках 1.500 боевых патронов. Один задержан, другой скрылся.
Трусость выдала. В Екатеринославле, по словам «Русской Речи», произошёл на днях курьёз на почве «освободительного» движения. Многие из евреев и юдофильствующих русских в конце прошлого месяца получили угрожающие письма от какого-то комитета народной расправы. Один из получивших, присяжный поверенный А-ов, обратился к властям с просьбой о принятии мер к защите его личности, на что получил ответ, что администрация одинаково преследует красных и чёрных террористов. Спустя некоторое время, г. А-ов получает по почте из Петербурга посылку весом пуд с 1/4 и, подозревая в этой посылке бомбу, посылаемую черносотенниками, обратился к полиции с просьбой получить посылку и вскрыть её. Полицейские власти обратились к военному ведомству, которое вскрыло в присутствии полиции посылку, но там оказалась не адская машина, а тюк выборгского манифеста распущенной Думы и письма петербургского врача, приятеля г. А-ва. В письме этот автор просит распространять в публике посылаемый манифест. Против врача возбуждается преследование по ст. 129 за распространение нелегальной литературы.
Изобличение. «Речь» в №148 отрицает, чтобы покушения революционеров простирались на выразителей идей, мысли и слова, а в частности, сомневается в достоверности убийства пастора Циммермана и его жены за обличение первым революционеров в проповедях. Пусть «Речь» прочтёт обязательное постановление центрального комитета латышской социал-демократической рабочей партии, где в пункте четвёртом говориться следующее: «Пасторы, по приказу консистории порицавшие павших борцов, должны быть застрелены». Постановление это распространено в крае и оглашено местной печатью. Возражений никаких не последовало. Угрозу убийства получил уже заместивший Циммермана пастор Марниц. Независимо от этого, в каждом номере латышской подпольной газеты публикуются длинные списки лиц, не стоящих ни у какой власти, но подлежащих умерщвлению лишь за их враждебный революции образ мыслей. Таких лиц убито в Лифляндии и Курляндии за последний год, по непреложно установленным данным, более двухсот, и палачество это продолжается и по сей день.