Царское спасибо. В приказе войскам варшавского военного округа от 19-го августа 1906 года объявлено:
«2-го августа в караульное помещение при 3-ем полицейском участке города Лодзи, занимаемое караулом от 40-го пехотного Колыванского полка, неизвестными злоумышленниками были брошены три бомбы, осколками которых были ранены 5 человек нижних чинов упомянутого полка, причём старший унтер-офицер Везовецкий и рядовой Рябов, несмотря на полученные поранения головы, остались в строю, продолжая совместно с остальными чинами караула нести караульную службу.
На всеподданнейшем рапорте временно командующего 40 пехотным Колыванским полком об этом поступке унтер-офицера Везовецкого и рядового Рябова Государь Император Собственноручно изволил начертать:
«Молодцы, спасибо».
Объявляя войскам вверенного мне округа о таковой Всемилостивейшей резолюции, выражаю искреннюю признательность начальствующим лицам, сумевшим воспитать в духе преданности долгу, службы и присяге молодцов Везовецкого и Рябова.
Приказ этот предписываю прочесть во всех ротах, эскадронах, сотнях, батареях и командах».
Подписал: командующий войсками генерал-адъютант Скалон.
Памяти Г.А. Мина. В декабре прошлого года, когда в сердце России, Москве, вспыхнули серьёзные уличные беспорядки, а малочисленный гарнизон едва успевал охранять некоторые главнейшие пункты города, кажущаяся безнаказанность революционеров, захвативших к тому же головной участок Казанской железной дороги, угрожала опасностью всему отечеству. Тогда в подкрепление гарнизона было двинуто два полка, в том числе — Семёновский.
Необходимо было действовать решительно, как на войне, и главная задача подавления мятежа на Пресне была возложена на командира Семёновского полка Г.А. Мина.
В те дни общей растерянности, трусости и предательства нужен был именно такой человек — твёрдый и мужественный, который бы показал растерявшемуся населению, что правительство ещё обладает огромным запасом власти и силы.
В один день пресненская революция обратилась в мыльный пузырь, огромное большинство московского населения, находившееся в страхе и ужасе, вздохнуло спокойно и смотрело на Мина с его семёновцами, как на избавителей от баррикадных героев.
Но не так смотрели на них революционеры. Решительные действия семёновцев совершенно расстроили грандиозный план общего восстания, так хорошо, казалось, начавшегося в Москве, и повторить которое уже не было возможности. Кроме того, разгром Пресни ясно показал, что регулярные войска, предводительствуемые смелым и мужественным начальником, легко справляются с мятежом, и что баррикады не служат надёжным укреплением. Затем надежда, что войска поднимут приклады вверх, не оправдалась; они повсюду, за ничтожными исключениями, остались верны долгу и присяге и, по приказу Москвы, мятеж был подавлен повсюду в России.
Этого примера революционеры не могли простить Мину. Не погибшие на Пресне дружинники были причиной их мести (они не обладали для этого надлежащей чувствительностью), а именно указанные обстоятельства.
Ещё задолго до убийства Г.А. Мин подвергся жестокой травле дрянных листков с красными картинками, которые продавались на всех улицах во время «либерального» управления нашего первого премьера. После же московского бунта травля на Мина усилилась и была поддержана некоторыми большими революционными газетами, которые старались доказать, что никакого мятежа, в сущности говоря, не было, и что войска стреляли в беззащитных людей, при этом Мин обрисовался кровожадным злодеем, позволявшим бить и убивать невинных людей.
Между тем, все, кто знал Мина, памятуют, что это был честный служака, такой же образцовый командир, как и семьянин, очень религиозный человек и беспрекословный, неуклонный исполнитель своего долга. Вся жизнь его и интересы были в полку, в котором он сам начал службу вольноопределяющимся, т.е. нижним чином. Он искренно любил солдат и отечески заботился не только о материальной их обстановке, но и об их нравственном воспитании, входил во все их нужды и за это солдаты его обожали и готовы были идти с ним в огонь и в воду.
Отправляясь в Москву, Г. А. Мин твёрдо верил и сумел внушить это подчинённым, что семёновцы вызваны туда не для того, чтобы гладить по головкам, а для того, чтобы остановить опасный мятеж. Это было тяжёлое поручение, но по долгу службы и присяги он обязан был его исполнить, не рассуждая, и в точности исполнил, не боясь ответственности перед революционерами.