Иудейский же разбой в мыслях и нравах, очевидно, ведёт нас, арийцев, к позору и гибели. Если эти общие замечания справедливы для всех европейских народов, да и в самой Америке сыны Иуды не заслужили ничего, кроме ненависти и презрения, то каково должно быть положение России, где этих «освободителей» больше, чем на всём остальном пространстве земного шара?!..
в). Независимо от всего нам известного, ответом могут служить указания «Русского Знамени» в статьях «Зловещие слухи» и «Иудейский ультиматум русскому правительству», а также статья «С.-Петербургских Ведомостей», озаглавленная: «Еврейский вопрос как причина причин».
В интересах полноты исследования и для вдумчивого разыскания истины мы считаем необходимым привести эти статьи в их существе:
I. «Зловещие слухи». Официальные газеты уверяют, что Столыпин бодр и полон силы. Но зловещие слухи о том, что столыпинское министерство считает необходимым удовлетворить все требования евреев, вселяют сомнение в бодрости духа первого министра.
Евреи объявили, что не прекратят революцию, пока не получат равноправия...
Если правительство уступит евреям, то всему миру будет ясно, что Россией управляют трусы, а успокоение всё равно не наступит. Правда, евреи прекратят на время свою революцию, но тогда же начнётся русская революция, и ещё большой вопрос, которая из революций будет ужасней. Если робкое еврейское племя при помощи бомб достигнет своих целей, то что же произойдёт, когда храброе и более многочисленное племя, русское, тоже возьмётся за бомбы, чтобы достигнуть восстановления своих попранных прав? Пример соблазнителен. Не нужно быть пророком, чтобы предсказать, что те, которые продадут русский народ, не избегнут смерти, хотя бы вся еврейская печать восхваляла их до небес.
Горе тому правительству, которое в сознании народных масс укрепляет уверенность, что при помощи бомб можно всего достигнуть. Такое правительство само себе подписывает смертный приговор.
Сегодня вы уступите пяти тысячам евреев, вооружённых браунингами и бомбами, а послезавтра что вы будете делать, когда явится сто тысяч русских и скажут:
«Вы испугались еврейских бомб и уступили, теперь пришли мы, тоже с бомбами, и хотим, чтобы вы сделали по-нашему, а не по-ихнему. В хорошем положении тогда очутится законная власть! На кого она обопрётся, кто её защитит своей грудью? Уж не те ли трусливые сановники-октябристы, которых евреи успели подкупить своими деньгами?!
«Автор ставит свой вопрос правильно, но нужна маленькая поправка, —говорит С.Ф. Шарапов в «Русском Деле». — Почему орудием русской революции будут бомбы? Русская революция разыграется гораздо проще. Бомбы — оружие подполья, оружие слабого. Оружие сильного есть сила... Посмотрите, что делается в нашей армии, какое идёт в ней нравственное обновление в национальном и патриотическом смысле...»
II. Иудейский ультиматум русскому правительству. В обществе упорно держится слух, будто берлинский банкир, иудей Мендельсон, большой приятель либерального Витте, поставил недавно русскому правительству ультиматум: удовлетворить все требования иудеев, по известной программе, тогда смуты и политические убийства прекратятся; в противном случае — усилятся. Правительство будто бы отказалось принять ультиматум, а потому для вящего его вразумления последовали: покушение на Скалона в Варшаве, убийство Вонлярлярского, покушение на Столыпина, убийство Мина; о менее именитых жертвах террора не говорим — их же имена Ты, Господи, веси...
«С.-Петербургские Ведомости», до недавнего времени стоявшие на страже иудейских интересов, подтверждают, хотя, быть может, и без намерения, приведённый слух опубликованием сенсационной статьи:
III. Еврейский вопрос как причина причин. «Чем грознее стучит во все двери революция, говорится в этой статье, тем настойчивее вопрос: кто же её заряжает и направляет, откуда её неисчерпаемые средства, возрастающая энергия, широко разветвлённый план разрушения Империи? Одними дефектами старого режима нельзя объяснить взрыва бешеных страстей, воплотившихся в мятеже. При пассивности русского человека, нужны были могучие толчки извне, чтобы пробудить в нём ожесточённость и злобу, чтобы привести его в состояние разнузданности и озверелости, при котором мы теперь столь часто присутствуем...
Хождение в народ, игра в народный гнев, инсценирование всех ужасов смуты давно входили в политическую программу нашей болезненно-экзальтированной интеллигенции, молившейся «неведомым богам», Но от этого протеста, нередко обличённого в боевую, террористическую форму, до страшной картины распада государственных начал, перед которой мы стоим, целая пропасть, дающая повод теряться в самых неразрешимых догадках, откуда вдруг вспыхнуло испепеляющее нас пламя?