И беспристрастно говоря, на редкость неприглядна эта физиогномия. Упитанные, довольные, во всех отношениях благополучные «кадеты» так же далеки в существе дела от подлинных революционеров, как и те, которых они хотят заменить, — «бюрократы». Революционеры для них — мавр, который должен сделать своё дело, а затем может убираться.
Удивительно верно и хорошо охарактеризовал «кадетскую тактику» студент — социал-революционер на сходке в московском университете. Признавая «кадетскую партию» безусловно революционной, молодой оратор указал на то, что разница между «кадетами» и настоящими революционерами заключается в «пустяке», а именно: тогда как революционеры проливают кровь на баррикадах и схватках с полицией и войсками, «кадеты», всему этому сочувствующие и ко всему этому молодёжь подстрекающие, сидят по своим домам, в безопасности.
«Кадеты» — истинные провокаторы, провокаторы на оба фронта: и в отношении правительства, и в отношении революции. Цель у них весьма определённая: захват власти. Дайте им власть, — они покажут себя и правительству, и революционерам.
Как будет обороняться от «кадет» революция — её дело. Что же касается правительства, то оно обязано помнить, что за ним стоит вся Россия и что малейшая уступка «кадетам» равносильна предательству родины. Партия, до такой степени неискренняя, до такой степени иезуитски-изворотливая, не брезгающая никакими средствами, не может быть признаваема законно существующей.
Революционеры — открытые враги.
«Кадеты» — враги, всегда готовые и умеющие надеть личину «легальности».
Вот эта-то личина и страшна. Боже сохрани, правительство обольститься мнимой «корректностью» «кадет»! Пускай они кричат, сколько угодно, о «насилии» и «беззаконии». Их партия не имеет права на признание со стороны действующей в государстве власти. Это партия разрушительна, и борьба, которую она ведёт, сводится к одному — разрушить нынешнюю русскую Россию (хороша ли, худа ли она) и на её развалинах создать новое царство еврейской буржуазии и плутократии».
3. Что же касается результатов «государственной» деятельности «кадет», даже в отношении тех «сознательных пролетариев, которых они хвалились облагодетельствовать, а на деле приводят лишь к безработице, т.е. к голодовке со всеми её ужасами, то за примерами ходить недалеко. Возьмём хотя бы фабричный Привислянский край.
Немцы в Западном крае. «Польская Газета» обращает внимание на тот факт, что не только социалисты присылают из Германии деньги для поддержки польских социалистов, но то же самое делают и немцы, вовсе не принадлежащие к революционному лагерю. По словам газеты, существует даже специальная организация среди немецких промышленников для поддержания брожения в крае.
Организация охватывает широкие круги во всех местностях Германии. Её члены уже больше года платят постоянные взносы сообразно размеру обложения. Кто имеет большую фабрику — платит больше, кто меньшую — меньше. Из этих взносов образовались суммы, которые шли и, вероятно, идут ещё на поддержание забастовок в разных отраслях промышленности Царства Польского.
Цель этой организации довольно ясна. Участники её имели в виду конкуренцию. Убить нашу промышленность — это значит расширить рынок сбыта для немецких изделий. Всё было «практично» обдумано и принесло уже ожидаемые плоды. Сбыт немецких изделий во многих отраслях возрос до небывалых размеров.
Если широкая публика не шла дальше практических идей, то этого нельзя сказать об организаторах. Последние стремились ещё к продлению у нас смуты из политических соображений. Чем глубже наш край погружался в анархию, тем лучше для немецкого дела вообще, а не для одной промышленности. Отсюда это движение имело в Германии не только примыкающих из корыстных целей, но и скромно скрывающихся, влиятельных протекторов, без согласия которых подобная затея и не могла бы осуществиться.